Пламя черных свечей, обставших сатанинский алтарь, угасло разом, точно задутое мощным порывом ветра. Фары вспыхнули вновь, с прежней ослепительной силой, и потусторонний вопль, яростный замогильный вой — пронзительный, вибрирующий — раскатился по закутанным тьмою окрестностям на много миль.

Распятие просияло в электрических лучах и насквозь прошло через бесовскую морду.

Тошнотворный запах горящей падали, перемешанный с вонью серных свечей, затопил долину, словно волнами отравляющего газа. Но времени для размышлений и сравнений не было. Тварь, восседавшая на троне, испарилась. В ту же секунду Рекс ухватил Саймона за шею сгибом локтя, сдавил, взметнул на подножку и вместе с товарищем опрокинулся внутрь кабины.

Трясясь и подпрыгивая, испано-сюиза уже взбиралась по противоположному склону. Достигнув гребня, машина вздрогнула и едва не подалась назад: казалось, незримая темная сила тянет автомобиль к себе. Герцог нажал педаль до отказа.

Секунду-другую колеса отчаянно крутились на месте, а потом вновь обрели сцепление с почвой, и еще мгновение спустя машина вырвалась на ровное пространство. Инстинктивно, вопреки запрету, ван Рин оглянулся. Лощина, ставшая вместилищем стольких ужасов и мерзостей, лежала внизу — черная, безмолвная и, видимо, покинутая.

Теперь испано-сюиза ехала гораздо быстрее, хотя герцог не решался перейти на высокую передачу из опасения наскочить на торчащий валун или угодить в некстати подвернувшуюся канаву.

Они безостановочно устремлялись на северо-восток. Де Ришло повторял хранительные строки уже вслух:

«...перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение — истина Его.

Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень.

Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя, но к тебе не приблизится:

Только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым...»

Затем, к невыразимому облегчению обоих — герцога и ван Рина — автомобиль под прямым углом вырвался на шоссе. Де Ришло избрал северо-западное направление и помчался так, будто и впрямь все дьяволы преисподней преследовали по пятам. Пять миль оказались покрыты за столько же минут, и беглецы очутились на дороге Лэвингтон-Вестбери.

Даже здесь де Ришло не убавил скорости. Машина летела к Лондону, ревела мотором, визжала тормозами, проходя повороты. Герцог вовсю вертел рулем, боролся против неизбежных заносов, однако продолжал гнать во весь дух, презирая опасность, ибо куда более страшная угроза могла возникнуть позади.

Они вихрем промчались мимо Истертона, где, незримый во мраке, стоял, уткнувшись капотом в стенку амбара, брошенный синий роллс-ройс. Миновали Бушелл, Апэйвон, Ладжершелл, приблизились к Андоверу, исколесив по периметру всю огромную равнину. При въезде в городок де Ришло затормозил и обратился к Рексу:

— Как дела у Саймона?

— Бесчувствен, аки скот зарезанный. И веком не шевельнул, я уж боялся, что придушил чересчур основательно... Господи Боже! Ну и зрелище мы с вами застали!

— Милая картинка, ничего не скажешь, — процедил герцог.

Он внезапно показался ван Рину гораздо старше своих лет. Пепельно-серое лицо избороздили усталые морщины, под горящими, пронзительными глазами набрякли темные мешки. Де Ришло прочел мысли Рекса, отвернулся и на несколько мгновений уткнулся лбом в рулевое колесо. Потом резко, решительно выпрямился, запустил руку в карман, извлек небольшую фляжку.

— Влей-ка ему в рот пару глотков — да, гляди, осторожно, чтоб не захлебнулся.

Рекс повиновался. В автомобиле запахло добрым выдержанным брэнди.

Саймон кашлянул, дернулся, поднял веки. Во взоре, устремленном на американца, не было и тени разума.

— По-прежнему без сознания, — негромко сказал Рекс. — Но, слава Тебе, Господи, жив, а это уже немало. Пока вы неслись по дорогам, точно с цепи сорвавшись, я боялся, бедняга отдаст концы. А теперь доставим голубчика в Лондон и отдадим на попечение ближайшему врачу.

— Нельзя.

Во взоре де Ришло сквозила неподдельная тревога.

— Мы просто-напросто не доберемся до Лондона. Вся орава наверняка опомнилась и возвратилась в чилберийский дом. А значит, берется за дело.

— Поясните. Чилбери, кажется, не близко.

— Не играет роли. Они в силах подчинить любую мелкую тварь — нетопыря, змею, крысу, филина, — а также кошек и некоторые породы собак: волкодавов и немецких овчарок, например. Если крупную собаку направить под колеса быстро идущей машины, возможна катастрофа. Но поскольку подобный способ ненадежен, есть гораздо более действенные средства. Адепты вроде Мокаты могут распоряжаться стихиями — скажем, наслать в нужную область густой туман. А для вящей верности овладеть мозгом едущего навстречу нам подвыпившего шофера и принудить того к лобовому тарану. Или безо всяких тонкостей определить точное наше положение и либо столетнее дерево повалить на шоссе, либо удар молнии нацелить... И там не один Моката, вспомни. Соединенные усилия стольких чернокнижников — ужасная вещь, mon ami. Будь покоен, одолеть остающиеся до Лондона семьдесят миль не позволят. Walpurgis Nacht продолжается. Злобные силы пребывают на воле и устремятся вдогонку всем скопом. Покуда не рассветет, нам продолжает грозить лютейшая опасность...