— Осло — маленький городишко.

— Ах вот как? Сколько раз ты видела меня, прежде чем пришла на работу в Управление?

— Один раз. Шесть лет назад.

— И где же?

— По телевизору. Ты тогда распутал это дело в Сиднее.

— Хм. Должно быть, это произвело на тебя впечатление.

— Помню только, мне было досадно, что из тебя сделали героя, хотя на самом-то деле ты облажался.

— То есть?

— Ты должен был отдать преступника под суд, а не убивать его.

Прикрыв глаза, Харри подумал о том, какой вкусной будет первая затяжка, когда он закурит, и даже потрогал пачку во внутреннем кармане. Вытащив сложенный листок бумаги, он показал его девушке.

— Что это? — спросила она.

— Та страничка, на которой Гретте что-то черкал.

— «Прекрасный день», — прочла она вслух.

— Он написал это тринадцать раз. Немного напоминает «Сияние», да?

— «Сияние»?

— Да ты знаешь — фильм ужасов. Стэнли Кубрик. — Харри бросил беглый взгляд на девушку. — Там Джек Николсон сидит в отеле и раз за разом пишет на листке одну и ту же фразу.

— Я не люблю фильмы ужасов, — тихо сказала она.

Харри повернулся к ней и хотел что-то сказать, однако счел за лучшее промолчать.

— Ты где живешь? — спросила она.

— Бишлет.

— Это по дороге.

— По дороге куда?

— В Уппсаль.

— Да? А там где?

— Ветландсвейен. Прямо возле станции. Знаешь, где находится Иорнслёкквейен?

— Да, там на углу еще такой большой желтый деревянный дом.

— Точно. Там я и живу. На втором этаже. На первом живет мать. Я выросла в этом доме.

— Я тоже вырос в Уппсале, — признался Харри. — Может, у нас есть общие знакомые.

— Наверное. — Беате посмотрела в боковое окно.

— Надо бы выяснить, — заметил Харри.

Дальше они ехали молча.

Ближе к вечеру поднялся ветер. К югу от Стада обещали бурю, а на севере страны — расширение строительства. У Харри появился кашель. Он достал свитер, который мать связала для отца, а отец, в свою очередь, преподнес ему в качестве рождественского подарка несколько лет спустя после ее смерти. «Странно, и чего это я о нем вспомнил?» — подумал Харри. Он разогрел макароны и котлеты, а потом позвонил Ракели и начал рассказывать ей о доме, в котором вырос.

По ее немногочисленным репликам он понял, что ей приятно слушать его рассказ о том, что ему было так близко. Об играх, о маленьком комоде. О том, как он выдумывал истории, глядя на узоры ковра, как будто это были сказки, записанные с помощью хитрого кода. О ящике в комоде, который, по договоренности с матерью, был исключительно его собственностью и к которому она никогда не прикасалась.

— Я хранил там свои карточки с изображениями футболистов, — рассказывал Харри. — Автограф Тома Лунда. Письмо от Сёльви — девочки, с которой встречался летом во время поездки в Ондальснес. А позже — первую пачку сигарет. Потом — пачку презервативов. Она так и пролежала у меня нераспечатанной, пока не истек срок годности. Они так пересохли, что когда мы с сестрой попытались их надувать, они все полопались.

Ракель смеялась, а Харри все рассказывал и рассказывал, нарочно, чтобы слышать ее смех.

Потом он долго бесцельно расхаживал по комнате. В новостях было все то же, что и вчера. Расширение строительства под Джелалабадом.

Харри прошел в спальню и включил компьютер. Пока он, потрескивая, загружался, Харри увидел, что пришло еще одно сообщение. Когда он прочел адрес отправителя, пульс его участился. Он открыл сообщение.

Харри едва не подпрыгнул от грохота и с удивлением обнаружил, что он сам со всей силы ударил ладонью по столу. Он осмотрелся в темной спальне. Харри был зол и испуган, однако больше всего его раздражало ощущение, что отправитель… где-то рядом. Харри приложил все еще ноющую ладонь к экрану монитора. Холодное стекло остудило кожу, и в то же время он почувствовал тепло, как будто там, внутри, был кто-то живой.

Элмер спешил вниз по Грёнланнслейрет, приветствуя на ходу легкой улыбкой знакомых покупателей и работников окрестных заведений. Он злился сам на себя — снова у него кончились разменные деньги. Пришлось запереть дверь магазинчика повесить табличку «Скоро вернусь», а самому опрометью бежать в банк.

Рывком распахнув дверь, он влетел внутрь, пропел свое обычное «С добрым утром!» и кинулся к автомату с талончиками на очередь. Разумеется, на приветствие ему никто не ответил, однако он уже успел к этому привыкнуть. Как же, ведь здесь работают только коренные норвежцы! У банкомата стоял человек и, по-видимому, его ремонтировал, а двое посетителей уткнулись в выходящее на улицу окно. В банке было необычно тихо. Что там такое могло случиться на улице, чего он по дороге сюда не заметил?