Шрифт:
И вот сверхдефицитная водка — этикетка вся в медалях — разлита по рюмкам. Провозглашен тост:
— С новосельем!
Грымза большая едва пригубила. А у остальных водочка пробудила волчий аппетит. Затем — стало прогрессировать состояние осоловелости. Разговор самый никчемный: о погоде, об очередной телепередаче. Самое время подниматься и раскланиваться.
Но именно в этот момент, рассиропившись на диване, Арвис и проворчал сонным голосом:
— Н-да-а, разучился народ веселиться!
— Что-о? — Грымза большая надменно вскинула голову. Метнула взгляд на подругу. — А что, Машер, покажем им веселье, так сказать, в стиле ретро?
— Покажем! — многозначительно согласилась та.
До сих пор рюмка большой грымзы стояла в неприкосновенности. Тут она была лихо поднята:
— За вас, племя младое, не умеющее веселиться!
И лихо выпита.
Словно был тот глоток волшебным. Прямо на глазах началось превращение. Вот только что сидела согбенная усталостью да и почтенным возрастом... А, что там! Старуха сидела. И — распрямилась. Блеснули глаза. Эт—такие в них бесенята!
Грымза маленькая в миг единый стала точной копией своего портрета в молодости.
— Итак, Машер! — обратилась к ней большая. — С чего начнем?
— Имеет смысл выдать им «Мурку», — мечтательно ответила маленькая.
Большая согласно кивнула. Помедлила, собираясь с духом.
«Рисковые старухи», — подумал Арвис. Только что по всем программам телевидения прокатали фильм о знаменитом на весь мир певце Рубашкине. Пел он и «Мурку». Замечательно пел! И после него...
«Нет, — подумал Арвис, — от скромности наши старухи не помрут!»
Песню начала большая:
— Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая...Повела низко, протяжно. Когда умело вступила маленькая — слушатели переглянулись: интер-ресно, а?
Стиль ретро нынче в моде. У ребят была коллекция с записями старых песен. Были и отрывки из «Мурки». Но такого в тех отрывках не было.
Раймонд понял Арвиса с одного взгляда. В «дипломате» у него — кассетный маг. Раймонд включил его.
Какие, оказывается, слова были в той блатной песне:
«А наутро в бледно-розовом тумане С голубой озерной синевой...»Или:
«Стала ты своею, другом моим верным, Я тобой, как финкой, дорожил...»Певицы, исполнив несколько куплетов, хотели прерваться. Ребята кинулись умолять:
— Всю, всю спойте!
Спели. За «Муркой» последовала еще одна — чистый душераздер:
«Перебиты, поломаны крылья, Дикой болью всю душу свело. Кокаина серебрянной пылью Все дороги мои замело».И еще:
«Глаза зеленые и желтые ботиночки Зажгли в душе моей пылающий костер!»Ребятам пора уже было на рандеву с потенциальными невестами. Что оно сулило, это рандеву? Ну, врубим маг с современными ритмами. Ну, будем целоваться под эти ритмы. Как вчера, как позавчера. А тут?!..
На-ко, в стиле сентиментально—меланхолическом:
«В прощальных астрах Печаль хрустальная жила...»На хрустальных астрах оборвали пение. Большая взяла власть в свои руки:
—Антракт! И... Не пора ли тебе, хозяйка, наведаться на кухню?
Что хозяйка и исполнила. Вскоре вернулась. На высоко поднятых руках несла большое блюдо, на котором исходило паром нечто.
— Гусь! — объявила вошедшая. — В стиле ретро!
Ну, дают старухи!
Блюдо водрузили на середину стола. Отварная, рассыпчатая, желтенькая картошка — вот что было на блюде.
Насладившись произведенным эффектом, хозяйка объяснила суть «гуся в стиле ретро». Во времена их молодости, пришедшейся на годы военные и послевоенные, о гусе и не мечтали. Картошка и та была лакомством. Вот тогда-то ее и прозвали гусем. А уж ретро — дань современности.
Слов нет, картошка была великолепна. Худо лишь одно: выпить нечего. В «антиалкогольные» времена — где достанешь?