Однако ситуация на судебном процессе вызывает сомнения следующего порядка: почему советская сторона пошла на беспрецедентную акцию по публичному разоблачению шпионажа в своих рядах, особенно в среде чиновников важнейшего государственного ведомства, коим является ГК КНИР? почему судебный процесс был столь беспощаден к вскрытию притупления бдительности в среде сотрудников Минобороны, но не в ГК КНИР? почему судебный процесс столь много обсуждал вопрос о «технике шпионских игр» (организация связи) и обтекаемо затрагивал вопрос о конкретном ущербе от информации, попавшей на Запад через Пеньковского?

Напрашивается вывод: Запад должен оставаться в неведении относительно того, в чем конкретно сознался Пеньковский во время следствия по его «делу» (информация). Для Запада это означало, что полученной от агента информации следует продолжать верить, ведь данные из досье ГК КНИР — это стратегия и тактика СССР в области экономики; данные в военной области — это уровень и перспективы военного строительства; данные в конкретных вопросах ракетного оружия — это уровень того периода, когда решалась проблема с Кубой и советская сторона готовила операцию «Анадырь» для спасения Кубинской республики.

Чтобы лучше понять дезинформационную роль судебного процесса, вниманию предлагается сравнительный анализ фактов: преданных гласности на судебном процессе; изложенных в книге «Шпион, который спас мир»; приводимых в моей книге «Операция «Турнир».

Вот как главный обвинитель на суде сформулировал проблему с «делом Пеньковского»:

«При рассмотрении настоящего дела неизбежно возникает вопрос: как могло случиться, что Пеньковский, родившийся, получивший воспитание и образование в годы советской власти, в нашем обществе, мог полностью утратить облик советского человека, потерять стыд, совесть, элементарное чувство долга и докатиться до тягчайшего преступления?»

Далее он констатирует:

«Материалами предварительного и судебного следствий установлено, что подсудимый Пеньковский, являясь авантюристом, карьеристом и морально разложившимся человеком, стал на путь предательства, измены Родине и был завербован империалистическими разведками».

История любой из разведок — советской либо западной — в вопросе вербовки интересующих ее лиц опирается на мотивы поведения человека на службе и в обществе. Мотивы составляют основу согласия на сотрудничество в результате неприязни к политическому режиму, материальной заинтересованности или моральной неудовлетворенности в служебных либо других отношениях.

Ранее уже была попытка сделать сравнительный анализ мотивов сотрудничества Пеньковского с западными спецслужбами, но с позиции рабочей гипотезы: Пеньковский — подстава органов госбезопасности. Поэтому речь пойдет об использовании материалов судебного процесса в качестве легенды прикрытия в работе советской суперподставы Западу. Вернее всего, судебное разбирательство использовалось органами госбезопасности в интересах «дела Пеньковского» «втемную».

Итак, три взгляда на «легенду прикрытия» работы Пеньковского перед Западом по трем основным источникам.

1. Легенда прикрытия, прозвучавшая в ходе судебного процесса по «делу Пеньковского» (Судебный процесс 7–11 мая 1963 года. Изд. ПЛ. М.: 1963). («Суд»).

2. Легенда прикрытия, воспринятая западными спецслужбами при работе с Пеньковским (Шпион, который спас мир. Изд. МО, М: 1993) («Шпион»).

3. Легенда прикрытия, использованная автором— сотрудником внешней разведки при работе по операции «Турнир» (Операция «Турнир». Изд. Гея-Итерум. М: 1999) («Турнир»).

Суд. 1. «В конце 1960 года он предпринял попытку связаться с американской разведкой…»

Шпион. 1.ЦРУ на контакт не пошло, однако проверило личность инициативщика по его работе в Турции.

Турнир. 1.Советская госбезопасность использовала типичный прием западных спецслужб, особенно американских, подставлять «спецконтингент» противнику.

Суд. 2.В апреле 1961 года в Лондоне «Пеньковский (далее П. — Авт.) имел четыре встречи с иностранными разведчиками… Он был завербован английской и американской разведками… — дал письменное обязательство сотрудничать с ними, обратился с просьбой к правительствам этих государств о предоставлении ему в случае необходимости английского подданства или гражданства США».

Шпион. 2.П. с самого начала передал информацию и сообщил о своих разведывательных возможностях. Его отношения с разведками были закреплены официальной подпиской, а просьба о гражданстве усилила доверие к мотивам его сотрудничества, коим был антисоветизм.

Турнир. 2.До канадской стороны было доведено о материальных затруднениях будущего «московского агента», и первый подход к нему со стороны службы был лишь попыткой на возможную удачу с вербовкой.