Удивительно, но ни Бритт, ни Линн ничего не требовали. Фрида решила, что им попросту надоело играть в сыщиков. У Фриды было достаточно своих переживаний. Уже через три дня после возвращения кольца Х она осознала, что не просто тоскует, а сходит с ума по встречам с ним, что готова терпеть любую боль, любые страдания, только бы он снова позвал к себе.

За день до собственного дня рождения она не выдержала и набрала номер…

— Я хочу вернуться.

Он ответил просто и спокойно:

— Нет.

Вот и все…

— Извини…

Отключила телефон совсем, не стоит больше пытаться связаться, он же говорил, что отказ будет означать разрыв в отношениях. Мысль о том, что Х порет кого-то другого, была невыносима. Фрида едва не заболела от тоски, а потому отсутствие работы и возможность спрятаться хоть на время от всех оказались только на руку. Оставалась проблема с днем рождения.

Она решила, что скажет о срочной работе где-нибудь в Гетеборге и уедет, даже сообщила об этом матери, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Но Линн обмануть трудно, та все знала об Х и разрыве с ним…

К счастью, Линн позвонила сама, попросила поздравить с днем рождения чуть позже. А потом об этом же попросила и Бритт, они с Магнусом были где-то вне Стокгольма. Фрида согласилась:

— Да, да, послезавтра.

И все-таки она бы уехала подальше, но утром раздался звонок в дверь и крик из подъезда:

— Посыльный…

Пришлось расписаться за большущую коробку, причем молодой человек, доставивший сей объемный, хотя и не тяжелый груз, настаивал:

— Вам, вам! Вы же Фрида Волер?

— От кого?

— Не знаю, там карточка.

Имя на карточке незнакомо: Густав Сьеберг. А текст…

«Сегодня в пять у твоего дома».

Фрида рухнула на диван, не в силах справиться с сумасшедшим сердцебиением. Он не просто позвал, но и назвал свое имя…

Дрожащими руками открыла коробку. В ней лежало роскошное платье из темно-красного шелка. И тут ее захлестнуло отчаяние — на спинке у лифа платья шнуровка, которую никоим образом не затянуть самой! Позвонила подруге:

— Линн, как справиться со шнуровкой на спине без чужой помощи? У тебя не бывало таких случаев?

— Не бывало. Тебе помочь?

— Нет. Да. Если сможешь. Но не сейчас, а в половине пятого…

— Хорошо, приеду.

В половине пятого Линн действительно шнуровала Фриду потуже, изумляясь:

— Слушай, у тебя талия тоньше моей! Это непорядок, нужно и мне подтянуться.

Она не задавала вопросов, куда это Фрида собирается в свой день рождения без подруг.

— Линн, я…

— Пригласил? Я рада. Счастливо быть выпоротой.

Выглядела Фрида на все сто. Из того, что не прилагалась маска, ничего не следовало, маска могла ждать в машине, но это ее уже не пугало. Пусть.

— Сюда нужно какое-то украшение….

Декольте платья и впрямь требовало чего-то особенного. Линн покачала головой:

— Читай: «Только это».

Фрида и не заметила, что к платью приложена вторая карточка.

— Но я…

— Иди уж, вон машина приехала.

Водитель незнаком, никакой маски, куда везет, не говорит, но не в квартиру на Седре. Машина направилась на северо-запад; стараясь незаметно оглядываться, Фрида пыталась понять, куда они едут. Вежливый молодой человек за рулем пояснил, кивнув за окно:

— Нокебю… сейчас Юдарн будет. Там красиво…

Действительно, район частных домов, которые стоят вольно, вокруг лес, видна вода… место замечательное.

Густав (Фрида с трудом заставила себя именовать его так, ведь теперь знала имя, если оно не было выдумкой) их не встречал. Водитель посоветовал:

— Входите, там открыто…

Она осторожно толкнула дверь красивого, довольно большого дома. Та поддалась.

Что, если это вообще чужой дом, как она объяснит, что здесь делает в парадном платье? Оглянулась на машину, водитель кивнул, мол, входи, что же ты?

— Хозяева? Эй, есть кто?

В холле большое зеркало, убедившись, что отражение в нем выглядит весьма недурно, Фрида оглянулась. Что-то показалось ей смутно знакомым, несколько раз глубоко вдохнув, она поняла: запах! Теперь Фрида не сомневалась, что бывала в этом доме, только приезжала сюда в маске без прорезей для глаз и стояла где-то наверху распятой, пока Х, вернее, Густав показывал приятелям, как действовать флоггером.

Она смотрела на лестницу, пытаясь вспомнить, как ее вели, когда услышала сзади до дрожи в коленках знакомый голос: