Они добрались до таверны, в которой их ждала Йишана, одетая по-походному. Она явно нервничала.

Увидев Элрика, она удовлетворенно вздохнула и нежно улыбнулась.

— Значит, Телеб К’аарна мертв, — сказала она. — И теперь мы можем возобновить наши прерванные отношения, Элрик.

Альбинос кивнул.

— Такова была моя часть договора. А ты свою выполнила, когда помогла Мунгламу получить мой меч. — Элрик говорил бесстрастным тоном.

Она обняла его, но он отстранился.

— Потом, — пробормотал он. — Но этого обещания я не нарушу, Йишана.

Он помог недоумевающей женщине сесть в седло, и они двинулись назад, к дому Пилармо.

Она спросила:

— А что с Никорном? Он в безопасности? Мне нравился этот человек.

— Он умер, — сказал Элрик, и голос его сорвался.

— Почему? — спросила она.

— Потому что, как и все купцы, слишком любил торговаться, — ответил Элрик.

Наступила неестественная тишина. Трое подгоняли своих коней к Северным воротам города, и Элрик не остановился, когда остановились двое других, чтобы взять долю из сокровищ Пилармо. Он продолжал скакать, глядя вперед невидящим взглядом, и остальным пришлось дать шпоры своим коням, чтобы догнать его. Им это удалось только в двух милях от стен города.

В садах богатых бакшаанцев не было ни ветерка. Не остужал ветер и вспотевшие лица бедняков. Солнце горело в небесах, круглое и красное, и лишь тень, похожая на дракона, на мгновение заслонила его и затем исчезла.

Элрик, владыка погибшей и разграбленной империи Мелнибонэ, мчался, словно волк, вырвавшийся из западни, и безумная радость переполняла его. Он скакал из Надсокора, а за ним по пятам гналась ненависть — потому что в нем опознали старого врага, прежде чем он успел вызнать секрет, ради которого и явился в город нищих. И теперь горожане преследовали его и смешного маленького человечка, который скакал подл

Пламя факелов пожирало бархат ночи — кричащие во все горло оборванцы погоняли своих тощих кляч, пытаясь догнать этих двоих.

Хотя преследователи были голодны, как шакалы, и одеты в лохмотья, их было много, и их длинные ножи и костяные луки сверкали в свете факелов. Они представляли серьезную опасность в драке, но для погони были слишком малочисленны, а потому Элрик и Мунглам предпочли покинуть город без дальнейших разбирательств. Они неслись навстречу восходящей полной луне, которая прорезала тьму болезненно-бледными лучами, освещая для них беспокойные воды реки Варкалк и показывая путь к спасению от рассвирепевшей толпы оборванцев.

Они подумали было о том, чтобы дать бой этой шайке: ведь, кроме реки, другой дороги к спасению у них не было. Но оба прекрасно знали, что сделают с ними нищие, попади они к ним в руки. А что будет, если они решат отдаться на милость реки, было неизвестно. Кони доскакали до крутого обрыва и, встав на дыбы, забили передними ногами по воздуху.

Выругавшись, беглецы пришпорили коней, погоняя их к берегу. Наконец кони, фыркая и разбрызгивая воду, вошли в реку, которая, бурля на порогах, несла беснующиеся волны к облюбованному адскими силами Троосскому лесу, лежащему в пределах Орга — страны некромантии и разложения, страны древнего зла.

Элрик отфыркивался от речной воды, но все же поперхнулся и закашлялся.

— Я думаю, они не будут преследовать нас до Трооса, — крикнул он спутнику.

Мунглам ничего не ответил. Он только зло ухмыльнулся, показав белые зубы, а в его глазах мелькнул неприкрытый страх. Лошади уверенно плыли по течению, а за ними разочарованно визжала толпа оборванцев — надежда утолить жажду крови не оправдалась. Некоторые из них смеялись и выкрикивали вслед беглецам ругательства.

— Пусть лес закончит наше дело!

Элрик безумно захохотал в ответ. Лошади плыли по темной прямой ленте реки, раздавшейся вширь, но все равно глубокой — плыли к ожидающему их утру, холодному и колкому от наполняющих воздух ледяных иголок. По обоим берегам здесь и там высились островерхие утесы, между которыми резво бежала река. На черных и коричневых скалах то и дело виднелись участки зеленого мха, а в долине, словно что-то скрывая, шевелилась трава. Некоторое время в предрассветных сумерках на берегу мелькали оборванцы, но в конце концов и они, поняв, что добыча ушла из рук, замерзшие, вернулись в Надсокор.