92. В июне 1931 года Мандельштамы переехали из Старосадского пер. (очевидно, в связи с тем, что брат Александр Эмильевич с женой вернулись к себе из отпуска) на Большую Полянку, где поселились в квартире знакомого юриста Цезаря Рысса, неподалеку от Водоотводного канала: Большая Полянка, д. 10, кв. 20 [673] . Дом не сохранился. Ц.Г. Рысс занимался вопросами жилищно-кооперативного законодательства, его работы на эту тему имеются в Российской государственной библиотеке. См. упоминание о хозяине квартиры в «Путешествии в Армению», глава «Москва»: «…молодой белокурый юрисконсульт». На Большой Полянке было в основном написано стихотворение «Сегодня можно снять декалькомани…».

93. Осенью 1931 года Мандельштамы жили уже на Покровке, снимали жилье у попавшей в эпиграмму «вдовы Каранович» («Ох, до сибирских мехов охоча была Каранович…»). На самом деле это была комната Н.Л. Фельдман, сестры Е.Л. Каранович: ул. Покровка, д. 29, кв. 23 [674] (см. об этом месте мандельштамовской Москвы воспоминания Н.Я. Мандельштам и Э.Г. Герштейн). Здесь Мандельштам продолжает работу над ранее начатым «Путешествием в Армению» (1931–1932). Дом сохранился.

94. В третьем, мартовском номере журнала «Новый мир» за 1931 год появился цикл стихотворений «Армения» (с подзаголовком «Двенадцать стихотворений») – стихи, которыми начался новый творческий подъем Мандельштама после периода поэтического молчания второй половины 1920-х годов. Редактором журнала в то время был В.П. Полонский. В 1932 году, уже при И.М. Гронском, в «Новом мире» были опубликованы: в № 4 – «Довольно кукситься! Бумаги в стол засунем!..» и «О, как мы любим лицемерить…», в № 6 – «Рояль», «Ламарк», «Батюшков» и «Там, где купальни, бумагопрядильни…» (все – впервые).

Из воспоминаний Н. Смирнова: «Бывали здесь и поэты старшего, “акмеистического” поколения – в частности, Осип Эмильевич Мандельштам. Он тоже читал иногда, если был в духе, свои изысканно сжатые и певучие стихи – читал, конечно, нараспев, с поднятыми вверх глазами, звонким, но нервным, срывающимся голосом. В его лице, худощавом, остром и птичьем, как и в его малом росте и потрепанном костюме, сквозило что-то усталое, традиционно поэтическое, говорившее и о душевной боли, и о житейской “неприкаянности”. Крайне самолюбивый, подозрительный, он проявлял иногда неприятную заносчивость, проистекавшую, очевидно, из той же “неприкаянности”.

Так, он сказал одному молодому поэту, не проявившему, по его мнению, должной почтительности:

– Вы должны, юноша, не только слушать меня, но и внимать каждому моему слову, потому что каждое мое слово – для истории литературы» [675] .

Воспоминания И. Фейнберга: «Мандельштам с Наденькой в “Известиях” – в коридоре редакции “Нового мира”. Робко держал ее за руку. Скитальцы – беженцы – в мире» [676] .

Редакция «Нового мира» находилась в конструктивистском здании «Известий» (Пушкинская пл., д. 5).

95. Редакция «Литературной газеты». Находилась на третьем этаже Дома Герцена; 10 ноября 1932 года в ней состоялся поэтический вечер Мандельштама. 23 ноября на страницах «Литературной газеты» (№ 53) появились стихотворения «Ленинград», «Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето…» и «К немецкой речи» (все – впервые). Это последняя прижизненная публикация стихотворений Мандельштама.

96. Мандельштам бывал в редакции «Крестьянской газеты» у Эммы Герштейн, о чем она упоминает в своих мемуарах: ул. Воздвиженка, д. 9. Дом сохранился. (Уже был упомянут в «Списке адресов» в связи с посещением Л. Рейснер и Ф. Раскольникова в 1918 году.)

97. В санатории ЦЕКУБУ «Узкое» Мандельштамы познакомились с криминалисткой О.А. Овчинниковой и в 1930-е годы бывали у Ольги Андреевны и ее мужа, юриста Бориса Михайловича Овчинникова, по адресу: Большой Власьевский пер., д. 3, кв. 1 (данные из архива Московской коллегии адвокатов). Дом не сохранился. Э. Герштейн пишет, что «супруги О.», как они названы в ее мемуарах, жили в доме, где находился отдел ЗАГС. Но это, видимо, ошибка: ЗАГС располагался в соседнем доме. (В этом ЗАГСе регистрировали брак С. Есенин и Айседора Дункан и М. Булгаков – с Л. Белозерской и Е. Шиловской; Малый Могильцевский пер., д. 3.) О.А. Овчинниковой адресована эпиграмма Мандельштама «Не средиземною волной…» (1932). Овчинникова оставила краткие воспоминания о поэте – «Мои воспоминания о поэте Осипе Эмильевиче Мандельштаме».

98. В 1930 году в Ереване Мандельштам познакомился с Б.С. Кузиным, московским биологом, с которым у поэта возникли дружеские отношения. В Москве Мандельштамы бывали у Кузина по адресу: Большая Якиманка, д. 22, кв. 155. Дом не сохранился. Адрес находится, в частности, по справочникам «Вся Москва». Так, во «Всей Москве» на 1925 год упомянута живущая по этому адресу «Кузина Эмма Бернгардовна, зубной врач». Эмма Бернгардовна (Эмилия Бернардовна) – тетка Б.С. Кузина, сестра его матери и жена его дяди (отец Б.С. Кузина, Сергей Григорьевич, и его брат Михаил были женаты на сестрах). В квартире дяди Б.С. Кузин жил с матерью, сестрами и братом после смерти отца (С.Г. Кузин скончался в 1920 году). Дом упоминается в «Путешествии в Армению», в главе «Москва». Б.С. Кузин оставил важные воспоминания о поэте («Об О.Э. Мандельштаме»), неоднократно цитировавшиеся в книге.

99. Мандельштамы бывали у Б.С. Кузина и в Зоологическом музее: Большая Никитская ул., д. 6. Окна комнаты, которую занимал Б.С. Кузин по праву смотрителя музея, выходят на Никитский пер., первый этаж. В настоящее время, как и в прошлом, здесь помещается библиотека Зоологического музея. Б.С. Кузин жил здесь до 1930 года, но Мандельштамы бывали у него в этой библиотеке позднее: здесь написано стихотворение «Я скажу тебе с последней…» (1931).

100. У журналиста М.Ю. Левидова. По словам его дочери Майи Михайловны, вдовы известного литературоведа Э.Г. Бабаева, Мандельштамы бывали в доме ее отца – об этом ей говорила Н.Я. Мандельштам (бывали не ранее 1928 года, когда дом был выстроен кооперативом «Красный уголок»): ул. Арбат, д. 20, кв. 70. Дом сохранился. По словам Майи Михайловны, М. Левидов не был большим любителем поэзии, но очень высоко ценил стихи Мандельштама.