— Да, — кивнул Селдон. — Я и теперь так говорю. У нее есть название или всего лишь какая-то комбинация букв и цифр?

— Хотите верьте, хотите — нет, но название у нее есть. Те, кто посылал туда в свое время технику, назвали ее Терминус — это древнее слово, означающее «конец линии». Так оно, по сути, и есть.

— Планета входит в провинцию Анакреон? — поинтересовался Селдон.

— Нет, — покачал головой Зенов. — Если приглядитесь повнимательнее, то заметите, что синяя точка — Терминус — лежит чуть дальше границы Анакреона, на самом деле расстояние до границы составляет пятьдесят световых лет. Терминус не принадлежит никому. Он даже не является составной единицей Империи, если на то пошло.

— Значит, вы правы, Лас. Похоже, это действительно та самая идеальная планета, которую мы ищем.

— А я вам что говорю? — довольно улыбнулся Зенов. — Но боюсь, стоит вам оккупировать Терминус, как губернатор Анакреона объявит его принадлежащим к своей юрисдикции.

— Это не исключено, — согласно кивнул Селдон. — Но с этим разберемся в свое время.

Зенов снова потер руки.

— Какой все-таки восхитительный проект! Обосноваться в нетронутом, девственном мире, отдаленном, изолированном, для того чтобы затем год за годом, десятилетие за десятилетием заниматься составлением колоссального вместилища знаний, выработанных человечеством — Энциклопедии, ее несравненно более грандиозного варианта, чем тот, что имеется в нашей Библиотеке. Эх, будь я помоложе, я бы с радостью участвовал в этой экспедиции.

Селдон грустно вздохнул.

— А ведь вы на целых двадцать лет моложе меня.

«Теперь редко отыщешь того, кто не был бы моложе меня», — с тоской подумал он.

— О да, — улыбнулся Зенов. — Я слыхал, вы только что отпраздновали семидесятилетие. Надеюсь, хорошо повеселились?

— Я не праздную своих дней рождения, — нахмурился Селдон.

— Правда? Но ведь праздновали раньше. Я помню эту знаменитую историю с вашим шестидесятилетием.

Селдону стало больно — так больно, словно самая большая в его жизни утрата постигла его только вчера.

— Прошу вас, не надо об этом, — попросил он Зенова.

Зенов смутился.

— Простите. Поговорим о чем-нибудь другом… Так вот, если Терминус действительно та планета, которая вам нужна, видимо, вам стоит удвоить усилия по подготовке энциклопедического проекта. Библиотека готова помочь вам, чем только сумеет.

— Я это знаю, Лас, и бесконечно благодарен вам. Мы действительно засучим рукава.

Он встал, но улыбнуться не сумел — так горько ему было от нечаянного напоминания о праздновании его дня рождения десять лет назад.

— Ну, я пойду, — сказал он. — Займусь своими делами.

Уходя, он ощутил угрызения совести. Вечно приходилось всех обманывать. Лас Зенов и понятия не имел о том, каковы были истинные планы Селдона.

Гэри Селдон вошел в удобный кабинет, в котором последние несколько лет работал, посещая Галактическую Библиотеку. Здесь, как и во всех остальных помещениях Библиотеки, чувствовался налет распада, что-то вроде накопившейся усталости — может быть, нечто, сродни состоянию любой вещи, слишком долго стоящей на одном и том же месте. И тем не менее Селдон знал, что все здесь может остаться по-прежнему еще много веков, а при условии вдумчивого переустройства — и тысячи лет.

Как же он здесь оказался?

Снова и снова он вспоминал прошедшее, пробегал мысленным взором всю свою жизнь. Конечно, это было связано со старостью. В прошлом у него осталось гораздо больше, чем ожидало в будущем, и потому разум безотчетно отворачивался от призрачного света, мерцающего впереди, и упорно возвращался назад — к тому, что уже прошло.

Однако из этого правила было исключение. Прошло больше тридцати лет, а за это время и психоистория наконец выбралась на прямую дорогу. Да, прогресс хоть со скрипом, но двигался все-таки вперед. А шесть лет назад произошел совершенно неожиданный поворот событий.

Селдон точно знал, как все соединилось и почему это стало возможно.

Дело, несомненно, заключалось в Ванде, внучке Селдона. Гэри закрыл глаза и углубился в воспоминания о событиях шестилетней давности.

Ванде тогда было двенадцать, и настроение у нее было печальное. У Манеллы родился еще один ребенок — крошка Беллис, и она целиком погрузилась в уход за младенцем.

Отец Ванды, Рейч, закончив наконец свою книгу, посвященную родине — сектору Даль — добился небольшого успеха и на короткое время стал чем-то вроде знаменитости. Его пригласили почитать лекции в связи с выходом книги, и он с готовностью согласился выступать, поскольку проблемы родного сектора его не переставали волновать. Как он сказал однажды Селдону: «Знаешь, когда я говорю про Даль, мне не приходится прятать свой далийский жаргон. Наоборот, от меня именно и ждут, что я буду болтать по-далийски».

В итоге Рейч почти все время куда-то уезжал, дома бывал редко, а когда бывал, то больше времени проводил с младшей дочкой.

А Дорс — Дорс больше не было, и эта рана никак не заживала в душе Селдона. И отреагировал он на смерть супруги жестоко, немилосердно: в его сознании эта смерть соединилась со сном Ванды, с которого все началось, вокруг которого закрутилась-завертелась нить событий, оборванная смертью Дорс.

Если поразмыслить, Ванда тут была ни при чем — и умом Селдон это прекрасно понимал. И все-таки он старался как можно реже встречаться с внучкой, из-за чего ей было еще печальнее — она осталась совсем одна.