Шрифт:
* * *
Перед выпиской из больницы к Сальникову пришел посетитель. Это был следователь милиции Василюк. И без того низенький и щуплый, без погон, в штатском он выглядел и вовсе невзрачно. Молча протянув удостоверение, подождал, пока Виктор с ним ознакомится, и без лишних слов объяснил цель своего визита:
— Я пришел, Виктор Степанович по поводу вашего заявления о нападении неизвестных лиц у кафе «Якорь».
— Выходит, вы их не установили, — констатировал Сальников. — Впрочем, так я и думал.
— Это почему же? — остро взглянул на него старлей.
— По тому, как не торопились прийти мне на помощь, и как спокойно вели себя бандиты, хоть видели, что я сообщил по мобильнику о нападении.
Василюк поморщился, но выдержка у него была отменная, и он вкрадчивым тоном, не глядя на пострадавшего, прозрачно намекнул:
— Вам, наверное, Виктор Степанович, хочется поскорее вернуться домой, а расследование происшедшего... инцидента, — он паузой как бы подчеркнул это слово, — займет много времени. Так не лучше ли будет закрыть это дело?
Старлей поднял глаза и в упор посмотрел на Сальникова.
— И нам будет меньше мороки, и вам не придется здесь задерживаться.
Столь откровенное пренебрежение своим долгом повергло Виктора в шок, но ему стало ясно: если откажется, то застрянет здесь всерьез и надолго — ловить преступников явно не собирались. И, немного подумав, хмуро спросил:
— Если я правильно понимаю, вы предлагаете мне забрать назад свое заявление. И тогда я смогу отправляться на все четыре стороны?
— Не совсем так, — с хитрой ухмылкой уточнил Василюк. — Но, если вы захотите забрать свое заявление, мы закроем дело — и вы свободны!
Сальников взглянул на него с такой ненавистью, что тщедушный старлей съежился. Сальников махнул рукой:
— Ладно, считайте, что заявления уже нет.
Глава 5.
Казаков действует
Несмотря на периодические размолвки, происходившие у Петра с отцом, их совместные тренировки в спортзале агентства Михаила оба считали святым делом, и проводили их, как говорится, «в любую погоду». Вот и сейчас, во время азартной схватки на татами они ни о чем не думали, кроме борьбы. Годы сказывались, и Петр уже много раз брал верх над отцом. Но в этот день ему никак не удавалось, и, когда наконец сели отдохнуть, он недоуменно посетовал:
— Не понимаю, что со мной происходит. Сил невпроворот и в технике тебе, вроде, не уступаю, а ты меня побеждаешь. Я же намного моложе!
Михаил вытер влажные волосы махровым полотенцем и серьезно ответил:
— Дело ведь не только в возрасте, силе и технике, сын. Успех и в борьбе на добрую половину зависит от морального состояния. А оно у тебя в последнее время не на высоте.
— Сейчас опять начнешь меня воспитывать, папа? — вскипел Петр. — Неужто я не доказал, что могу жить своим умом? Ну что вы все меня поучаете? А потом еще говорите о моральном состоянии. Как же ему не быть плохим?
— А почему ты так болезненно реагируешь на это? И мы с мамой, и все родные, желаем тебе только добра! — укоризненно посмотрел на него отец. — Ну кто еще скажет тебе правду, чтобы избежал ошибок? Мы что же — должны молча наблюдать, как ты их совершаешь?
— Ну чего вы так меня опекаете? — с досадой возразил Петр. — Ничего страшного, если в чем-то и ошибусь! Каждый может ошибиться. А вы разве не делали ошибок?
Лицо Михаила омрачилось, и он с горечью сказал:
— Ошибки были, и очень серьезные. Одна из них нас с мамой даже разлучила. Вот и хотим уберечь тебя. Ведь знаешь поговорку: лучше учиться на чужих ошибках!
Петр угрюмо умолк, а отец мягким тоном продолжал:
— Ну сам подумай: разве мы можем спокойно наблюдать за твоим разладом с Дашенькой? Ведь мы любим ее, не говоря уже о Юрочке — продолжателе нашего рода. Если разрушишь семью — допустишь роковую ошибку!
Петр молчал, опустив голову, и Михаил решил, что надо сказать о Дмитрии.
— Или вот ты хочешь вызвать в Москву и взять к себе сына Оксаны Голенко, с которым дружил в детстве. Казалось бы, что такого? Но это будет ошибкой, чреватой для тебя большими неприятностями.
— А как ты об этом узнал? — вскинул на него глаза сын.
— Дядя Витя был в Одессе, где живет этот беспутный парень, и узнал о нем много нехорошего, — ответил Михаил, не говоря всей правды, чтобы не подвести Казакова.
Однако Петр сразу обо всем догадался.
— Ну, а какое дело его туда привело, и зачем он вынюхивал все о Митяе? — вспыхнув, пристально посмотрел он в глаза отцу. — Не ты ли послал туда дядю Витю? Я тебя об этом не просил!
Михаил никогда не обманывал сына. Не смог солгать и на этот раз.