— Привет, «Маленькие», спасибо за сопровождение, прием.

— Привет, «пешка», денег не берем, — в тон летчику ответил Александр Волин. — Мы будем выше на тысячу метров. Так, имея запас скорости, будет проще отогнать от вас незваных гостей. Прием?

— Понял, «Маленький», весьма эффективное решение, — оценил тактическую находку командир экипажа бомбардировщика.

Истребители набрали еще тысячу метров и пошли на запад.

Видимость была отличная, в небе были лишь отдельные облака. Под крылом проплывала разлившаяся по весне Кубань, многочисленные плавни и болота делали реку похожей на продолжение Азовского моря, особенно с высоты три с половиной тысячи метров.

Этот самый разлив и приковал нашу авиацию к земле. Полеты могли выполняться лишь с капитальных, с бетонной взлетно-посадочной полосой, аэродромов. Таких, естественно, было немного. Летчикам штрафной эскадрильи повезло, что их летное поле находилось на пологой и протяженной возвышенности. Земля здесь успела подсохнуть и покрыться молодой травой.

Капитан Александр Волин посмотрел вниз: обычный весенний пейзаж, полноводные реки, уже покрытые первой молодой зеленью леса и поля. Совсем не скажешь, что именно здесь пролегла ощетинившаяся дулами замаскированных пулеметов и жерлами орудий разветвленная оборонительная линия.

Противник создал мощную оборону с использованием выгодной местности — плавней рек Кубань, Адагум и Вторая. Особенно сильно был укреплен участок фронта, проходивший по местности от побережья Черного моря в районе Новороссийска до станицы Крымская. Почти все высоты и населенные пункты превращались в опорные пункты и узлы сопротивления, наиболее мощным из которых являлась станица Крымская. Этот рубеж назывался «Голубая линия», а по-немецки — «Готенкопф», «Голова гота».

Основным узлом обороны всей «Голубой линии» была станица Крымская, расположенная на острие удара Северо-Кавказского фронта. Через эту станицу проходили железнодорожные и автомобильные дороги на Новороссийск, Тамань и Темрюк.

И сейчас как раз они летели на разведку этой станицы, утопающей в первых, самых нежных апрельских цветах. Совсем скоро эта нежная бело-розовая кипень будет втоптана в жирную грязь, сожжена огнем, закопчена дымом…

А пока в обманчиво-мирном и прозрачном воздухе проплывали лишь редкие облака.

— Не нравится мне все это, командир, — сообщил воздушный стрелок-радист по СПУ [46] .

— Ничего, Леха, прорвемся, у нас охрана хорошая.

Словно бы в подтверждение его слов, у правой плоскости с размытым прозрачным диском воздушного винта мелькнула пара краснозвездных «ястребков». Разогнавшись на пикировании, они снова ушли вверх, чтобы, набрав высоту, снова спикировать. Такой маневр, «маятник», позволял экономить топливо и одновременно с этим иметь достаточный запас топлива для длительного полета.

— Командир, приготовься, подходим к станице Крымская, — сверившись с картой, сказал штурман.

— Понял, командуй, — сказал летчик, передавая бразды правления штурману.

На аэрофоторазведке, как, собственно, и при бомбометании, очень важно было выдержать курс, высоту и скорость, пройти над объектом «по ниточке».

— Ворочай влево двадцать пять.

— Понял, — летчик повернул штурвал влево.

— Стоп! На боевом курсе! Так держать… — штурман включил автоматические фотоаппараты, и теперь они бесстрастно фиксировали наземную обстановку.

Сейчас экипаж бомбардировщика выполнял маневр, который летчики с мрачным юмором окрестили «мечтой зенитчика»: самолет шел ровно, не маневрируя, с постоянной высотой и скоростью.

Зенитные расчеты Люфтваффе [47] решили не упускать такой возможности и осуществить мечту. По сторонам от идущего «по ниточке» Пе-2 распустились белые облачка разрывов зенитных снарядов. С земли потянулись сверкающие строчки зенитных автоматов.

Ударные волны от разрывов швыряли бомбардировщик в разные стороны.

— Держать на курсе!!! — прорычал в ларингофоны штурман.

Летчик, отбивая себе пальцы о пляшущий в руках штурвал, изо всех сил парировал бешеную силу разрывов немецких зенитных снарядов. Вокруг бомбардировщика свистели осколки, безжалостно рассекая плоскости и фюзеляж сотней стальных когтей.

Все-таки когти добрались до добычи: очередной разрыв зенитного снаряда упруго толкнул ударной волной в правое крыло «пешки». Чихнул и сбился с ровного гула, затарахтел, захлебываясь правый двигатель.

— Растет температура масла! — встревоженно доложил летчик.

— Держи курс, уже немного осталось!..

Пе-2 упорно шел над объектом, фотографируя прекрасно видимые с высоты линии траншей, долговременные огневые точки, капониры орудий, спрятанные под камуфляжными сетями полевые склады боеприпасов, горючего, подъездные и рокадные дороги [48] .