Наконец они продрались к каналу, и началась переправа. Но в этот самый момент где-то в тылу раздался вопль: «Два танка «Иосиф Сталин» прорвались!»

И буквально в один миг приступ паники поразил всех. Сотни эсэсовцев, которые уже несколько лет смело смотрели смерти в лицо, не теряя при этом головы, вдруг были охвачены дикой паникой. Они поспешно бросились наутек, гоня свои бронетранспортеры, словно сумасшедшие. Роты напирали одна на другую, и все сбились в плотный комок. И вот в эту плотную массу тел и машин начали сыпаться снаряды и пулеметные очереди двух русских танков, которые действительно прорвались и сейчас катили вдоль по улице. Передо мной и позади меня, справа и слева окровавленные солдаты с воплями падали на землю.

Мой взвод, который я взял на свои бронетранспортеры, уцелел, потому что они стояли чуть правее. Едва мы завели моторы, сотни солдат бросились к нам, пытаясь вскарабкаться на машины. Пулеметный огонь и осколки многих из них унесли прочь, поэтому броневые борта моих машин покраснели от крови. Когда мы двинулись вниз к мосту, я увидел, что фитиль подрывного заряда под мостом уже тлеет, в панике кто-то поджег его слишком рано. Огонь с искрами и треском подбирался к взрывателю и четырем ракетам, которые должны были поднять мост на воздух, прежде чем большевики переправятся через канал. Но что мы можем сделать?

Позади нас залп «Сталинского органа» накрыл паникующую толпу, и результат был просто ужасным. Солдаты в бронетранспортерах ничего не знали о горящем фитиле под мостом. Они и так были достаточно напуганы. Мои ноги подгибались, пока наша машина медленно, мучительно медленно переползала через мост среди потока беглецов. По лбу бежал холодный пот. Наконец мы оказались на другом берегу! И почти в тот самый момент, когда бронетранспортер покинул мост, заряды взорвались!

Что случилось с другими машинами моего взвода? Что творится на другом берегу, различить было просто невозможно. Железные конструкции моста провисли, и все скрыло густое облако пыли. Находились какие-то машины на мосту, когда он взорвался? Успели их экипажи спрыгнуть в воду? Не знаю. Но, как я еще успел заметить, оставшиеся солдаты начали прыгать в воду, чтобы пересечь канал вплавь.

Переполненные тревогой за судьбу товарищей, мы поехали по Герман-штрассе на север. Сборным пунктом была назначена станция подземки «Штадтмитте», где был расположен новый командный пункт дивизии «Нордланд». Примерно час мы виляли по почти непроходимым дорогам. На стене одного дома мы впервые увидели торопливо накарябанную надпись « SS-Verrater — Kriegsverlangerer» — «СС-предатели — затягиваете войну!» Германские коммунисты за работой… Неужели так будет дальше? Начнут ли они снова выходить на поверхность? Нас все еще приветствовали «Хайль Гитлер!», если мы останавливались, чтобы спросить дорогу. Но, может быть, это происходило только потому, что у нас в петлицах красовалась «Мертвая голова»? Неужели нам предстоит сражаться еще и с врагом внутренним?

Мы успели подумать обо всем этом, и прямо посреди Герман-плац по нам ударила пулеметная очередь, пули со скрежетом прошлись по крыше бронетранспортера. Это германские коммунисты вместе с какими-то вооруженными бандитами обстреливали нас из пулеметов, украденных у фольксштурма. Примчались солдаты другого подразделения СС, заняли дом на противоположной стороне площади и стали обстреливать крышу из пулеметов. Еще кто-то ворвался в дом, занятый коммунистами, и поджег его. Затем солдаты спустились и стали ждать у дверей, пока комми либо сгорят, либо все-таки выползут наружу. Впрочем, тогда их просто повесили бы на ближайшем фонарном столбе.

Мы с тяжелыми сердцами смотрели на эти признаки дезорганизации, пока добирались до «Штадтмитте». Множество солдат вермахта лениво торчали в дверях без оружия. Как только они замечали наши бронетранспортеры, то немедленно отступали назад, в темноту. Раньше вермахт безгранично уважал Ваффен СС. Сколько раз на фронте нас посылали в самое пекло, чтобы выручить их из беды, причем сделать это могли только эсэсовцы?! Мы также видели вусмерть пьяных солдат вермахта, которые бродили по улицам, совершенно не обращая внимания на разрывы бомб и снарядов. На противоположной стороне улицы старик и несколько женщин отрезали большие куски мяса от лошадиного трупа. Послышался свист приближающегося снаряда, и они попадали на землю, спрятавшись за лошадью, дождались взрыва, снова вскочили и продолжали окровавленными руками рвать и терзать дохлятину.

Наконец мы прибыли к «Штадтмитте». На всей Лейпцигер-штрассе, одной из самых знаменитых улиц мира, не осталось ни одного неповрежденного дома. Когда-то здесь сверкали разноцветные рекламы, дорогие товары самых знаменитых фирм мира лежали в витринах роскошных магазинов, привлекая внимание фланирующих богатых бездельников и торопящихся финансистов и бизнесменов. А теперь все стало серым и тусклым, остатки железных конструкций напоминали обглоданные скелеты, согнувшиеся над дымящимися грудами битого кирпича.

Внизу, на станции подземки, вперемежку толпились рядовые и генералы СС. Я сумел найти унтерштурмфюрера из нашей дивизии, который передал мне приказ следовать вместе с бронетранспортерами в Грюневальд, где располагалось подразделение снабжения, и ждать там дальнейших приказов. Как можно быстрее мы помчались на запад. Мы пересекли разгромленную Постдамер-платц, разорванное сердце Берлина, Тиргартен-штрассе, некогда знаменитую своей дубовой аллеей, но теперь эти дубы валялись на земле, иссеченные осколками. Мы поехали вверх по Курфюрстендамм. До войны кафе на этом бульваре были полны гостей со всего мира, которые гуляли по его узорной мостовой мимо роскошных магазинов и ночных клубов, известных своими прекрасными женщинами. Все это было снесено жестоким кулаком войны. Мы проехали через Халензее к Хундекеле в Грюневальде. Там, в лесу вокруг озера, мы нашли наш взвод снабжения.