Мужчину, который стоял чуть поодаль за Колихэном, — приблизительно лет тридцати, невысокого роста, с худощавым лицом, и тоже в «ливайсах» и в рубашке, похожей на грязную воловью кожу, с красно-белым платком на шее, — Вулф удостоил кивком последним:

— Мистер Сэм Пикок.

Фарнхэм повесил пончо и, вернувшись, сказал:

— Вот это, доложу я вам, загончик для клеймения скота, а?

Из шести присутствовавших мужчин, не считая нас с Вулфом, он был единственным, кого я назвал бы красивым. Он спросил Вулфа:

— А как насчет приветствия? В жидком виде имеется все — от «Монтана спешэл» до мочи койота.

— Он пьет пиво, — заметил Арман Дюбуа.

— А что такое «Монтана спешэл»? — спросил Вулф.

— Любая вода, кроме дождевой. Из ручья или из реки. Хороша как в чистом виде, так и в разбавленном, однако в такую погоду, как сегодня, ее лучше разбавлять чем-нибудь покрепче. Заказывайте. Пиво?

— Пока ничего. Спасибо. Возможно, попозже. Как вы знаете, нам с мистером Гудвином предстоит работа. Однако мы помешали вашей игре.

— Бридж — это не игра, — заметил мистер Дюбуа, — а непрерывная перебранка. Мы играем в него весь день. — Он отодвинул стул и встал. — Уж лучше мы послушаем, как вы задаете свои вопросы.

— Я слышал, вы круты, — раздался голос Фарнхэма, — хотя по виду этого не скажешь. Впрочем, внешность порой обманчива. Вы будете задавать нам вопросы каждому по отдельности или всем вместе?

— Если говорить с каждым, то потребуется вся ночь, — ответил Вулф. — Да, у нас официальные полномочия, но нашу беседу можно считать неофициальной. Присядем?

Под прямыми углами к камину стояли две длинные просторные кушетки. Дюбуа с Фарнхэмом убрали карточный стол и стулья. Зная, что Вулф сядет на кушетку вместе с остальными только в том случае, если сесть больше будет некуда, я принес стул, более или менее подходящий для него, и поставил его между кушетками подальше от камина. И тоже сел на стул. Фарнхэм, Пикок, Мейджи и Колихэн устроились на кушетке слева от нас. Дюбуа и чета Эмори — справа. Усаживаясь, миссис Эмори обратилась к Вулфу:

— Я все пытаюсь вообразить, о чем вы можете спросить меня. После такого промозглого дня я чувствую себя словно пьяная, и мне самой интересно, что я скажу. — Она приложила руку к губам, пытаясь подавить зевок. — Вероятно, я могла бы и соврать.

— Советую этого не делать, мадам. Мистер Гудвин подробно меня обо всем проинформировал. — Вулф оглядел сидящих. — Мистер Гудвин доложил мне, исходя из ваших рассказов, как каждый из вас провел вторую половину дня в тот четверг. Мне известно, что все вы, кроме миссис Эмори, не исключаете возможности, что мистера Броделла мог убить Харви Грив. Мы с мистером Гудвином считаем, что это не так. Мистер Джессап, окружной прокурор, знает о нашем мнении, он знает также, что мы не собираемся заниматься подтасовкой доказательств в пользу нашего мнения. Мы намереваемся ответить на вопрос, кто убил мистера Броделла, и лучше всего начать с тех людей, которые общались с ним, когда он гостил здесь. Сперва ответьте на следующий вопрос, — обратился Вулф к Фарнхэму. — Как вы знаете, ни пуль, ни гильз не обнаружили, но характер ран указывает на вид оружия, из которого были сделаны выстрелы. У вас есть такое оружие?

— А как же. Но не только у нас.

— Где вы его храните?

— В шкафчике в своей комнате.

— Шкафчик запирается?

— Нет.

— Ружье обычно заряжено?

— Разумеется, нет. Кто же держит ружье заряженным?

— Где вы храните патроны?

— Да на полке, в таком же шкафчике.

— А вы не знаете, не оказалось ли в тот день в вашем доме какое-нибудь другое ружье?

— Только не такое, из которого можно было бы так разворотить плечо и шею Броделла. У меня два дробовика и револьвер, а у Берта Мейджи — только дробовик.

— Вы сказали мистеру Гудвину, что в тот четверг вы и миссис Эмори всю вторую половину дня провели на так называемой Тропе Верхнего Ягодного ручья. Это верно?

— Да.

— Большую часть дня?

— С двух часов.

— Стало быть, вы не знаете, было ли в это время ружье на месте. Его могли взять, сделать из него выстрел и поставить обратно в шкафчик. В следующий раз, когда вы увидели ваше ружье, оно было точно в таком же положении, в каком вы его оставили?

— Что за глупости! — Фарнхэм повысил голос. — По-моему, вы никудышный следователь. Стоит мне ответить утвердительно, и вы скажете, что узнать я это мог, только когда услышал об убийстве, а раз так, то, значит, я подумал, будто Броделла застрелил кто-то из проживающих здесь. Вы — не крутой, вы всего лишь по-злому хитрый. — Он встал и сделал шаг вперед. — Пожалуй, вам лучше проваливать. Эти люди — мои гости и мои работники, и нам не нужны ваши грязные вопросы. Убирайтесь отсюда!