Шатунов читал и зеленел, поглядывая на веселившуюся Ксению, которая, поигрывая носком туфли, кусала авторучку и щурила хитрющие глаза. Он кинул газету на стол и вместо благодарности отругал ее:

– Соображаешь, что делаешь? Чем ты думала? Пулю хочешь? Она не посмотрит, что ты женщина и работник прокуратуры. Она же дура!

Он не преувеличивал. Отстрел коммерсантов, банкиров, уголовных авторитетов, политических и общественных деятелей приобрел массовый характер – ну так: кругом бандито-пистолето-стрелянто, еще и бомбито взрывались. А Ксения продолжала его удивлять, оказавшись не из пугливых:

– Никто не знает, что я веду работу по спасению горького короля Шатунова. К журналисту ходила загримированной, меня даже муж не узнал бы.

– У тебя муж есть? – обалдел он.

– Есть, – небрежно отмахнулась она. – Я наняла частного детектива, чтобы провел расследование убийств в лесу. Второго наняла, чтоб выяснил, кто именно хотел войти на завод и почему не воспользовался таким распространенным явлением, как рейдерство. Ленька, у меня закончились деньги, говори, где их взять.

– В кочегарку сходи, Иваныч выдаст. Значит, ты замужем…

Какое же он испытал разочарование! Лучше б его расстреляли.

– Вы не боялись, что Иваныч смоется с вашим золотишком?

Марин сканировал пространство аэровокзала, но взгляд Шатунова – одновременно ироничный и сочувственный – поймал боковым зрением, слегка озадачился, дескать, что во мне не так? Усмехаясь, шеф согнулся, опираясь локтями о перила, по-отечески качнул головой и вздохнул:

– Жалко мне вас.

– Кого – нас? – начал заводиться Марин, забыв, кто перед ним. Но ведь фраза шефа прозвучала уничижительно, будто он и те, кого Шатун запихнул в слово «вас», недоделанные раздолбаи.

– Ты даже не понимаешь, что для Иваныча само предположение оскорбительно, – грустно вздыхал Шатунов. – Не повезло вам. Потому что Иванычи вымирают, на вас уже их не хватит, и вам некому будет довериться. Даже собственным детям вы не сможете доверять так, как мы доверяли друзьям. Нет у вас ориентиров… А на мою долю выпали Иваныч, Жирнов, Вовка, Ксения, которым можно доверить не только сундук с золотом, но и жизнь. Сейчас, как известно, жизнь мало чего стоит.

– Вы прямо философ, – фыркнул Марин.

– Нет, что ты, я гэпэтэушник. – Шатунов выпрямился и, держась за перила, тоже обвел взглядом зал внизу, после чего констатировал: – Итак, за нами никто не увязался, это меня радует. А Пашку мы спрятали правильно, тут я с тобой полностью согласен. Поехали домой?

Но командует парадом Марин, который неторопливо достал мобильник и, не выпуская из виду зал, нажимал на кнопки. Шатунову пришлось покорно стоять, слушая:

– Ром, сгоняй в туалет и побудь там подольше.

– А что можно в сортире делать долго? – недоумевал Роман.

– Например, у тебя диарея. Я тоже приду. А вы, Леонид Федорович, идите караулить вещи.

Марин спустился вниз, прошел к туалету, поглядывая по сторонам, зашел. Все в норме: кафель сияет белизной, Рома моет руки, кабинки пусты, в одной он закрылся и посмотрел на часы. Пожалуй, минут пять будет достаточно, а потом со спокойной совестью даст отбой – так он полагал. Но все, что случилось на второй минуте, сравнимо с убыстренной съемкой.

Кто-то вошел. Марин решил посмотреть, кто. Он взобрался на унитаз и выглянул – двое мужчин в кепках и с нелепыми шарфами на шеях замешкались у раковин. Там же и Роман мыл руки, между прочим, в шляпе и очках – парню было приказано не снимать их до особого распоряжения. Вдруг! Мужики заломили Роме руки назад, тот, лягаясь не хуже лошади, заорал нормальным мужским голосом, но никак не мальчишеским:

– Караул!.. Убива… Да пошел ты, гад!

Один из нападавших зажал ему рот ладонью, второй стащил шляпу вместе с очками и панически крикнул:

– Не он! Бросай!

Одновременно с криком Марин выскочил из кабинки, направив на потасовку пистолет, и тоже с воплем:

– Стоять! Руки!..

Бах! – в него выстрелил невысокий мужчина с красной рожей, но повезло! Повезло, что краснюк не целился, стрелял наугад, в сторону голоса.

– Ух ты, ё!.. – втянул голову в плечи Марин.

М-да, пуля, если б летела в него, попала бы до того, как он произнес первую букву. Секунды хватило, чтобы оба похитителя, – а то, что это они, не вызывало сомнений, – кинулись бежать. Высокому не повезло. Роман, к тому времени лежавший на полу, успел оклематься от удара и, оценив обстановку, с силой оттолкнулся руками о кафельный пол. Он проехался на пятой точке к выходу и перегородил преступникам выход. В результате высокий похититель споткнулся о его ноги да со всего маху плашмя хлопнулся на пол.