Когда подошло время чтения, я с ужасом обнаружил, что ключ от письменного стола Прабхупады, который он доверил мне, потерян. Кто служил Шриле Прабхупаде, те знают, насколько важен был этот ключ. Раньше Прабхупада не давал его никому, но, заболев так тяжело, он доверил его мне. И вот теперь этот ключ от всей его личной собственности был потерян, и жизнь стала мне не мила. Я предстал перед Его Божественной Милостью и сообщил о потере. Прабхупада сказал:

— Собери Джи-Би-Си и решите, что теперь делать.

Однако мне удалось подобрать ключ, и я перенес все вещи Прабхупады в другое место. Я умолял Прабхупаду не лишать меня своего доверия и снова дать мне ключ от ящика, и он милостиво согласился. Я тут же повесил драгоценный ключ на свой священный шнур, чтобы снова не потерять его. (28 сентября)

Внимание рассказчика постоянно приковано к Шриле Прабхупаде, что является неопровержимым доказательством преданности автора. Читатель постепенно понимает, насколько точен был выбор Прабхупады, который призвал именно этого человека сопровождать его в последние дни и положился именно на него.

Любящие Шрилу Прабхупаду должны быть благодарны Тамала Кришне Госвами не только за то, что он заботился о Прабхупаде, но и за то, что он позаботился обо всех нас, детально описав заключительные игры чистого преданного во всем их удивительном и ужасном великолепии.

Особую остроту этим записям придает то обстоятельство, что они публикуются «сырыми», без всякого редактирования, как исторический первоисточник. Вначале Тамала Кришна Госвами хотел использовать этот дневник как основу для более обширной и стилистически отточенной работы. Однако, по причинам, о которых я скажу чуть позже, сейчас он публикует этот дневник в том самом виде, в каком он был написан, с минимальной правкой, предпринятой лишь для удобства чтения.

Недостаток стиля или формы с лихвой покрывается непосредственностью восприятия и изложения. Описание Шрилы Прабхупады и его взаимоотношений с окружающими производит очень сильное впечатление. Причина такого ошеломительного воздействия прагматичной прозы, лишенной всяких внешних эффектов и написанной, к тому же, вечно занятым и хронически уставшим автором, кроется, несомненно, в необычайных качествах личности, ставшей предметом этого литературного труда.

Со страниц «Дневника» на нас смотрит неповторимая личность Шрилы Прабхупады во всей своей самобытности. Мы видим постоянные разнообразнейшие проявления экстаза преданности, сплетающиеся в единую ткань с ежедневными уникальными, своеобразными, постоянно сменяющими друг друга экспериментами, — как тут не вспомнить о его прошлом фармацевта! — с сыплющимися как из рога изобилия различными традиционными способами лечения и лекарствами, панацеями, которые он сам себе прописывал, и вереницей разного рода врачей и целителей. И над всем этим и превыше всего — Прабхупада, сражающийся за то, чтобы и после его ухода в Международном Обществе Сознания Кришны все было благополучно. Мы видим его любовь к ученикам: как плакал он, когда получил известие об уходе Джаянанды, в какую ярость пришел, когда узнал, что на преданных — которым он был отцом и защитником — напали в Маяпуре, как радовался общению с учениками.

Вечером Прабхупада поднялся наверх и улегся на кровать под навесом. Он позвал «Тамалу и остальных», и мы подошли к нему, не зная, каких еще перемен ожидать. Прабхупада сказал:

— Сядьте. Я просто хочу посмотреть на вас всех. Это придает мне жизненных сил.

Прабхупада с большой любовью и благосклонностью смотрел на нас, и тут началась сундара-арати1. Воздух был напоен запахом благовоний, зажженных, чтобы отгонять комаров. Мы стали массировать Прабхупаду. Шрутакирти и Сатсварупа массировали ноги Прабхупады, а я массировал его голову. Гуру-крипа курил благовонием. Мы плотно обступили Прабхупаду, который лежал молча, с закрытыми глазами. Он казался еще более изможденным, чем обычно. Прабхупада сказал:

— Вайшнавы, прошу вас, будьте милостивы ко мне. (19 августа)

Мы видим, как, прощаясь, он раздавал разнообразные благословения:

Утром Куладри, Брахмананда Свами и я сидели в комнате Шрилы Прабхупады, когда он сказал:

— Тем, кто лично служит мне — это Упендра и ты — нужно выдать с моего личного счета по десять тысяч рупий. Это не плата. Это мое благословение. Мой Гуру Махараджа так сделал. Тем, кто служил ему лично, он дал по десять тысяч рупий. Я пришел в этот мир пустым и уйду с пустыми руками. (30 сентября)

— А это движение сознания Кришны будет развиваться. Оно изначально и вечно. Парам виджаяте шри-кришна-санкиртанам. Это не безделка, отнеситесь к нему серьезно. Все вы молоды, вам жить. Отнеситесь к этому серьезно. Вы умные американские юноши, примите это движение. Я думал, что с кончиной этого тела все оборвется. Но сейчас я полон надежд. Моя миссия будет доведена до конца.

Прабхупада произнес эти слова с большой уверенностью.

— Кому какое дело нынче до гандистского невреждения или до больниц Вивекананды? Все это чепуха!

Мы прославили Прабхупаду и сказали, что это движение есть целиком и полностью его милость.

— Да, — ответил Прабхупада, — все это милость Кришны. Я только пытался. Сколько милости я получил! Нищие индийцы! Я начинал без какой-либо материальной поддержки — сорок рупий.

Прабхупада заплакал.

— Околачивался по Пятой Авеню. После обеда я ходил на Пятую Авеню посмотреть на христианские праздники. И вы помогаете мне. Вы продолжаете мне помогать. (24 октября)

По мере приближения последних дней Прабхупады мы видели, как само предсмертное состояние становится для него служением Кришне. День за днем мы наблюдали, как неумолимое приближение разлуки усиливает в Прабхупаде чувство нежности и всепрощения к ученикам, и как растет в ответ любовь учеников к Прабхупаде. В тоске и горе этого долгого прощания мы видели, как духовный учитель и ученики парадоксальным образом становятся все ближе и ближе друг другу, выковывая прочнейшую цепь взаимной заботы и служения, которой нипочем была какая-то смерть.