Так, при его аресте был изъят портфель с документами «красного адмирала». Что находилось в том загадочном портфеле, остается судить лишь по высказываниям Троцкого. Из свидетельских показаний Льва Давыдовича следует, что кроме всего Щастный виновен в распространении и поддержании слухов о связи большевиков с Германией, а также фальсификации неких документов, подтверждавших указанную связь. На заседании ревтрибунала, на котором судили спасителя Балтфлота, Троцкий заявил: «Вы знаете, товарищи судьи, что Щастный, приехавший в Москву по нашему вызову, вышел из вагона не на пассажирском вокзале, а за его пределами, в глухом месте, как и полагается конспиратору. И ни одним словом не обмолвился о лежавших в его портфеле документах, которые должны были свидетельствовать о тайной связи советской власти с немецким штабом». Из приговора можно выделить фразу, которая явно свидетельствует о наличии таких документов, поскольку их именуют не только фальшивыми, но и засекреченными. Одновременное признание бумаг, находившихся в портфеле Алексея Михайловича, и подложными, и секретными наталкивает на определенные размышления, так как считать секретным фальшивый документ не имеет смысла (6). Чего же так опасался Троцкий? Почему так спешили уничтожить первого «красного адмирала»? Об этом мы уже никогда не узнаем. Можно только догадываться, что в портфеле, с которым Щастный приехал в Москву, были документы, обнародования которых смертельно боялись большевики. В книге Владимира Попова «Возвращение Руси» утверждается, что «адмирал Щастный увел флот из Гельсингфорса в Кронштадт, поставив Ленина в совершенно идиотское положение перед своими хозяевами, за что и был расстрелян» (7: Гл. 28). Несмотря на отсутствие прямых улик, доказывающих его участие в контрреволюционной деятельности, 21 июня Щастный был приговорен Революционным трибуналом к расстрелу. Многочисленные протесты в ходе процесса и по его завершении были проигнорированы. После отказа в помиловании адмирала из состава ревтрибунала демонстративно вышли его члены — эсеры, подчеркивая, таким образом, незаконность приговора. Приговор поддержали Троцкий, Ленин и Свердлов. Свою вину Щастный не признал и в ночь с 21 на 22 июня в 4 часа 40 минут утра китайцами из дежурной части трибунала был расстрелян. Спасителя Балтийского флота казнили во дворе Александровского военного училища. Наемниками командовал некий Андриевский. Впоследствии был опубликован его шокирующий рассказ о казни: «Я подошел к нему: “Адмирал, у меня маузер. Видите, инструмент надежный. Хотите, я застрелю вас сам?” Он снял морскую белую фуражку, отер платком лоб. “Нет! Ваша рука может дрогнуть, и вы только раните меня. Лучше пусть расстреливают китайцы. Тут темно, я буду держать фуражку у сердца, чтобы целились в нее”. Китайцы зарядили ружья. Подошли поближе. Щастный прижал фуражку к сердцу. Была видна только тень да белая фуражка... Грянул залп. Щастный, как птица, взмахнул руками, фуражка отлетела, и он тяжело рухнул на землю» (8). По свидетельствам Андриевского, тело адмирала в мешке было зарыто китайцами под полом в том же училище. Приказ о срочном захоронении поступил от руководства, а для контроля за его исполнением был прислан специальный агент. Предсмертными словами Алексея Михайловича были: «Смерть мне не страшна. Свою задачу я выполнил — спас Балтийский флот». В одной из предсмертных записок Щастный писал: «В революции люди должны умирать мужественно. Перед смертью я благословляю своих детей Льва и Галину, и, когда они вырастут, прошу сказать им, что иду умирать мужественно, как подобает христианину». Дело Щастного пролежало в архивах КГБ более 70 лет. В советской военно-исторической литературе о его роли во время Ледового похода не упоминалось. Судьба А.М. Щастного и его семьи, к сожалению, так же трагична, как и судьбы многих его современников — моряков, прославивших Россию. Через тюрьмы и лагеря прошли А.Н. Гарсоев (первый «главный подводник» Советской России), А.Н. Бахтин (командир знаменитой подлодки «Пантера»), следы Н.А. Зарубина, возрождавшего подводные силы Советской России, не найдены до сих пор. Все они были офицерами царского флота, честно ставшими на сторону революции. А.М. Щастный был реабилитирован в 1995 г. В Научно-информационном центре «Мемориал» в г. Санкт-Петербурге хранится копия его предсмертной записки и вышитая рубаха адмирала (9).

После Великой Октябрьской революции и образования ВЧК нужно было в кратчайшие сроки уничтожить сотни тысяч и даже миллионы классовых врагов. Человеческая жизнь обесценилась. Казни стали массовыми. Казнь как «высшая мера наказания» или «высшая мера социальной защиты» в чекистском жаргоне стала иметь много терминов: вышка, разменять вьпиак, получить девять граммов, послать к Духонину, получить дырку в затылке, пустить в земельный отдел, отправить во мхи, отправить в Могилевскую губернию, пустить налево, сыграть на гитаре, запечатать, цокнуть, отправить на Машук фиалки нюхать, осудить по первой категории, списать в расход, расшлепать или шлепнуть, отвезти рябчиков в Кронштадт, шпокнуть, расхлопать, получить семь копеек, отправить в Иркутск, поставить к стенке, ухлопать (хлопнуть) и другие. В 1920-е гг. использовался также особенно циничный термин для конспиративного обозначения расстрела — «свадьба» (надо полагать, имелось в виду венчание со смертью). В тридцатые годы расстрел маскировали как: «убытие по первой категории», «десять лет без права переписки», «спецоперация». Характерно, что эсэсовцы также маскировали слово «убийство», употребляя такие выражения, как «особая акция», «чистка», «приведение в исполнение», «исключение», «переселение».

Идеологами красного, вернее кровавого, террора были революционные вожди: Ленин, Троцкий и Свердлов, а его «рабочим органом» — Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем — карательная организация, которая в течение десятилетий под разными названиями была главным орудием борьбы с «врагами народа». ВЧК была образована 20 декабря 1917 г. и располагалась в Петрограде на Гороховой ул., д. 2 (ныне Музей политической полиции России). В марте 1918 г. ее центральный аппарат вместе с советским правительством был переведен в Москву. ВЧК являлась органом «диктатуры пролетариата» по защите государственной безопасности РСФСР, «руководящим органом борьбы с контрреволюцией на территории всей страны». Главный идеолог ее создания — В.И. Ленин — называл Всероссийскую чрезвычайную комиссию, без которой «власть трудящихся существовать не может, пока будут существовать на свете эксплуататоры...», «нашим разящим орудием против бесчисленных заговоров, бесчисленных покушений на Советскую власть со стороны людей, которые были бесконечно сильнее нас» (10).

ВЧК возглавляла коллегия, членами которой были: Шкловский, Кнейфис, Кронберг, Цейстин, Хайкина, Карлсон, Шауман, Леонто-вич, Ривкин, Антонов, Делафарб, Циткин, Е. Розмирович, Г. Свердлов, Бисенский, Блюмкин (убийца посла Мирбаха), Александрович (сообщник Блюмкина), Модель, Ройтенберг, Финес, Гольдин, Гальперштейн, Книгиссен, Закс, Лацис, Дайбол, Сейзан, Депкин, Либерт (начальник Таганской тюрьмы), Фогель, Закис, Шилленкус, Янсон. Председателем комиссии и практическим организатором «красного террора» был Дзержинский. Несмотря на заслуги перед партией — шесть арестов, три побега из ссылки, 11 лет неволи, фанатизм в работе (спал в кабинете за ширмой), — Ленин не включил Дзержинского в Политбюро, а держал на политических задворках. Он поставил его на пост главного карателя как «пролетарского якобинца». Рассуждения о том, что «чекистом может быть человек с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем», — ложь. «Сам Дзержинский не был никогда расслабленно-человечен», — заметил его преемник Менжинский (11). Выполняя указания Ленина, Дзержинский отменил всякую законность. Первыми, кого казнили по его приказу без суда и следствия, были заложники из представителей высшего чиновничества бывшей Российской империи. Всего было расстреляно до 80 человек. Среди них — министр внутренних дел Н.А. Маклаков, бывший министр юстиции И.Г. Щегловитов, последний председатель Государственного совета, протоиерей Иоанн Восторгов, видные деятели А.Н. Хвостов, С.П. Белецкий и другие.

Как вспоминал очевидец расстрела Сергей Кобяков, казнь была совершена публично в Москве, в Петровском парке. Расстреливали китайцы. Чекист выкрикивал имена казнимых. Указывая на Щегловитова, он кричал: «Вот бывший царский министр, который всю жизнь проливал кровь рабочих и крестьян...» После расстрела все казненные были ограблены (12: 84).

Справедливости ради следует отметить, что лично расстреливать людей так, как это делали его подчиненные, Феликс Эдмундович, будучи тонкой и чувствительной натурой, не мог. Это подтверждает рассказ его бывшего помощника, левого эсера Александровича. В 1918 г., когда отряды чекистов, наряду с латышами, китайцами и мадьярами, включали и матросов, один такой матрос вошел в кабинет Дзержинского, как говорят, пьяный «в стельку». Аскет Дзержинский сделал ему замечание, но пьяный внезапно обложил Дзержинского, вспомнив всех его родителей. Дзержинский затрясся от злобы, не помня себя, выхватил револьвер и, выстрелив, уложил матроса на месте. Но тут же с ним случился припадок падучей. То есть для непосредственного убийства Дзержинский был слишком слаб. Для этого и были необходимы те «рукастые» коммунисты, которых требовал найти для защиты своей диктатуры Ленин. Их и возглавил эстет Дзержинский, росчерком пера убивавший десятки тысяч людей. ВЧК имела территориальные подразделения для «борьбы с контрреволюцией на местах».

В 1918 г. насчитывалось 40 губернских (Губчека) и 365 уездных чрезвычайных комиссий. В конце 1918г. для организации борьбы с контрреволюцией в армии и в прифронтовой полосе, шпионажем и для проведения разведки в тылу неприятеля в Красной Армии созданы фронтовые и армейские чрезвычайные комиссии, которые 21 февраля 1919 г. были преобразованы в Особые отделы по борьбе со шпионажем и контрреволюцией. С августа 1918 г. действуют железнодорожные ЧК на крупных железнодорожных станциях и узловых пунктах, а также пограничные и водно-транспортные органы ВЧК. В начале июня 1918 г. в ВЧК работало 12 ООО сотрудников, к концу 1918 г. их было уже 40 ООО, а к началу 1921 г. — 280 ООО. Председателями и уполномоченными ВЧК в крупнейших городах России в 1918—1920 гг. были: Петроград — М.С. Урицкий, Г.И. Бокий (Берг); Москва — С.А. Мессинг, Г.Я. Раппопорт; Нижний Новгород — Я.З. Воробьев (Кац); Киев — М. Блувштейн; Одесса — С.М. Деноткин, М. Вихман, Б. Юзефович; Харьков — И.И. Шварц, Я. Лившиц; Николаев — В.М. Горожанин; Чернигов — Л.И. Рейхман; Херсон — И.Я. Дагин, А.М. Минаев-Цихановский; Закавказское ЧК — Д. Могилевский; Крымская ЧК — И.Я. Дагин, И.М. Радзивиловский; Брянск — И. Визнер, Пенза — Е. Бош; Самара — И.М. Леплевский, Я.С. Визель; Ростов — М.А. Дейч; Таганрог — И.М. Островский; Симбирск — Л.М. Вельский (Левин); Курск — Г.М. Каминский; Смоленск — H.Е. Этингон; Екатеринбург — М.Д. Берман; Воронеж — Я.Д. Раппопорт; Архангельск — З.Б. Кацнельсон; Омск — С.Г. Южный; Томск — С.Г. Чудновский; Ашхабад — М.И. Диментман; Самарканд — К.В. Паукер.

С издания декрета «О красном терроре» началась эпопея террора, которой нет аналогов в истории. Следующие четыре с лишним года Россия буквально захлебывалась собственной кровью. Всероссийская чрезвычайная комиссия получила ничем не ограниченные права — права на самостоятельные обыски, аресты и расстрелы. Был введен институт заложников — один из самых мерзких методов борьбы, когда ни в чем не повинных людей хватали на улицах в облавах, арестовывали на квартирах, на вокзалах, в театрах. Хватали и расстреливали только потому, что кто-то другой где-то совершил убийство или теракт. К террору призывают телеграммы Ленина, разосланные 9 августа 1918 г.: Г. Федорову — в Нижний Новгород. «Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов (Вас, Маркина и др.), навести тотчас массовый террор». Евгении Бош — в Пензу. «Необходимо провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь». На другой день в ту же Пензу. «1. Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. 2. Опубликовать их имена. 3. Отнять у них весь хлеб. 4. Назначить заложников — согласно вчерашней телеграммы. Сделать так, чтобы на сотни верст народ видел, трепетал...» Исполкому — Ливны. «Необходимо... конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших кулаков, повесить зачинщиков из кулаков...» О борьбе с Юденичем. «...Покончить с Юденичем... Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича».

К террору с пеной у рта призывают и другие вожди. В сентябре 1918г. Председатель Петроградского Совета Зиновьев (Радомысльский) публично заявил: «Мы должны увлечь за собой 90 миллионов из ста, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить — их надо уничтожать». Судьба или другая какая-то сила, управляющая вселенной, распорядилась так, что Зиновьев «попал» в число тех, кого следует уничтожить. 24 августа 1936 г. он был приговорен к высшей мере наказания по делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра» и после оглашения приговора написал следующее прошение о помиловании. В Президиум ЦИК СССР. Заявление «О совершенных мною преступлениях против Партии и Советской Власти я рассказал до конца пролетарскому суду. Прошу мне верить, что врагом я больше не являюсь и остаток своих сил горячо желаю отдать социалистической родине. Я прошу Президиум ЦИК о помиловании меня. Г. Зиновьев. 26 августа 36 года 4 часа 30 минут». Призывающий к децимации русского народа Зиновьев расстрелян 25 августа в Москве, в здании ВКВС. По воспоминаниям, перед казнью он униженно молил о пощаде, целовал сапоги своим палачам, а затем от страха вообще не смог идти, на что Каменев сказал ему: «Перестаньте, Григорий, умрем достойно!» Бывший сотрудник НКВД А. Орлов писал, что при расстреле присутствовали глава НКВД Г.Г. Ягода, заместители главы НКВД Н.И. Ежов и начальник охраны Сталина К.В. Паукер (13: 82).