Шрифт:
— Я не думаю, я знаю!
— Болван ты все-таки, Петька! — с досадой бросила мать. — Веришь кому ни попадя. Ты меня извини, конечно, но вот эта твоя Людмила, у нее же на лбу написано, кто она такая есть. Но ты же ничтоже сумняшеся пошел за ней, как телок на веревочке. А здесь чистый, открытый человек, весь как на ладони. Но именно в нем ты и усомнился. И кто тебе подкинул информацию? Все та же Людмила. Вот ей ты веришь, несмотря ни на что…
— Да не ей я верю, а фактам. Фактам!
— Да любые факты можно истолковать по-разному. А то ты не знаешь?
— Она не опровергла ни одного.
— Послушай, сын, сядь. Я тебе кое-что расскажу, чтобы ты не был таким самоуверенным. Хотя, может, и не стоило бы…
И Елена Ивановна сочла возможным в сложившейся ситуации раскрыть доверенную ей Лелину тайну.
— Такая женщина была рядом с тобой, а ты не разглядел, — с горечью закончила она.
— Мудрено было разглядеть, — усмехнулся Буданов, вспоминая свою странную секретаршу.
— Конечно! Если смазливая физиономия заменяет человеческую душу. А ты подумал, как надо любить, чтобы решиться на такое, лишь бы чуть-чуть приблизиться к своему кумиру, к тебе то есть…
— Ты сама себе противоречишь!
— В чем же?
— Ну, ведь это только ее версия, а ты веришь безоговорочно.
— Да у нее на лбу написано…
— А я, в отличие от тебя, по лбам читать не умею!
— Вот поэтому и имеешь то, что имеешь!
Спор грозил перейти в настоящую ссору, но в дело вмешался настойчивый звон колокольчика, и Буданов, чертыхаясь, пошел посмотреть, кто же это так жестоко терзает кнопку звонка.
За калиткой переминались с ноги на ногу три вихрастых пацана.
— Вам кого, ребята? — строго спросил Буданов.
— Мы, это, слыхали… Не у вас тут тетеньку обокрали?
— Ну, допустим.
— Мы, это, сумку нашли вон у Димки на огороде. А мамка сказала, чтоб вам снесли, показали. Но там только бумажки и ключи. Денег не было, честное слово.
Буданов взял дерматиновый портфельчик, бегло осмотрел его содержимое и сказал:
— Спасибо, ребята, вы мне очень помогли. Заходите. Вознаграждение вы заслужили…
Елена Ивановна стояла на крыльце и все слышала. Она выразительно посмотрела на сына:
— Вот тебе и ответы на все вопросы, Фома ты неверующий…
7
Очки съехали на нос. Леля сняла их и швырнула в ближайшую урну. Сейчас она придет домой и сбросит все эти ужасные тряпки, как опостылевшую лягушачью кожу. Жаль, что волосы пришлось отрезать. Но ничего: волосы не зубы — отрастут.
И ради кого она пошла на такие жертвы? Ради этого ничтожного… Петушка?!
Не успела подлая Люська переступить порог, как он тут же растаял и вцепился в нее, как собака в кость.
Вог и отлично. Как говорится, баба с возу… А она еще встретит своего человека, не чета этому легковерному тирану. И будет счастлива. Обязательно будет!
Она же растеряла всех друзей! Боялась, что кто-нибудь увидит ее в этом дурацком обличье. Когда она последний раз была в театре? О, она все наверстает! Накупит себе новых стильных нарядов, самой дорогой косметики, духов, белья! Пустится во все тяжкие!.. Вот только поплачет немного, совсем немного, чуть-чуть…
На следующий день Буданов позвонил в дверь Лелиной квартиры. Щелкнул замок, и она возникла на пороге: волосы схвачены в два веселых хвостика, руки и кончик носа испачканы мукой, короткие шорты и малюсенький, по случаю жары, топик на тоненьких бретельках.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Наконец Буданов спросил:
— Пироги печете?
— Нет! — дерзко ответила Леля. — Готовлю гипс для пересылки агентурных данных.
— Ну что за глупости! — поморщился Буданов. — Вы позволите мне войти?
— Ну, если вы не боитесь замарать свою безупречную репутацию… — посторонилась Леля.
— Очень остроумно. — Он шагнул в квартиру. — Я пришел сюда совсем не для того, чтобы с вами пикироваться…
— Не хотите ли вы меня перевербовать?! — деланно изумилась Леля.
Буданов сдержался.
— Я виноват перед вами… Пульхерия Егоровна, и хочу извиниться. — Он открыл дипломат и достал дерматиновый портфельчик. — Мальчишки нашли и принесли нам вчера вечером вместе с содержимым, — пояснил он. — Здесь ваши ключи, а бумаги я забрал…