Следующие несколько часов она просидела у себя, и я поняла, что сегодня она больше не выйдет. Решив, что к утру мы обе успокоимся и сможем нормально поговорить, я легла спать. Но утром она ушла, забрав с собой плюшевую собачку.

Следующий день я собиралась провести дома с дочерью, а потому взяла отгул. Вместо этого я устроила генеральную уборку, одновременно обдумывая нашу вчерашнюю ссору. Я так и не поняла, что стало ее причиной. Как ни удивительно, Лизу явно рассердило то, что я поддерживаю отношения с Гарретом. Ревность между братом и сестрой встречается довольно часто, но они всегда были дружны и перестали общаться только после смерти Пола, когда Лиза начала отталкивать от себя всех вокруг. Может, была какая-то неизвестная мне ссора? Или же, пытаясь пережить смерть Пола, я слишком много ответственности возложила на Гаррета, а Лизе это не понравилось?

Вытирая пыль, я заметила, что мою сумку переставили. Обуреваемая дурными предчувствиями, я открыла кошелек и обнаружила, что лишилась пятидесяти долларов.

Когда Лиза впервые украла у меня деньги, я испытывала гнев, обиду и страх. В этот раз мне просто стало грустно, а когда я подумала, зачем ей нужны деньги, еще и страшно. Вдруг она купит наркотики, и у нее снова случится передозировка? От этой мысли мне стало дурно, но я тут же взяла себя в руки и принялась думать, что могу сделать в данной ситуации.

Для начала я отправилась в гостевую спальню и села на стул рядом с кроватью, усиленно думая о Лизе и пытаясь мысленно связаться с ней. Закрыв глаза, я глубоко дышала и старалась успокоить свои мысли. Что-то из того, что я сказала, глубоко обидело ее, но мне никак не удавалось понять, что именно. Кроме того, ее расстроило мое недоверие — хотя, честно говоря, у меня не было особых причин доверять ей. Так почему она украла деньги? У меня в голове словно раздался ее голос: «Раз ожидаешь от меня самого худшего, то получай».

Я расстроилась и уже собиралась было выйти из комнаты, как вдруг заметила что-то под кроватью.

Это оказалась брошюра духовного центра «Река жизни».

Не веря своим глазам, я уставилась на нее. Где Лиза это взяла? У кого? Мне в глаза бросился их слоган «Мы исцеляем тело, ум и душу».

Лиза была идеальным объектом: бездомная девушка, порвавшая со своей семьей и очень уязвимая. Мне вспомнился ее вопрос о жизни после смерти. Она искала ответы, а я не дала их — во всяком случае, не те, что ей были нужны. Если она уже в коммуне, удастся ли убедить ее уйти? Она уже взрослая, поэтому полиция тут не поможет. И тут мне пришло в голову, что Аарон мог специально найти моюдочь. Я заявила на него в полицию, разыскивала бывших членов коммуны, рассказала Мэри и Тамми, что моя дочь живет на улице. А вдруг они передали мои слова кому-то в коммуне? Вдруг он использует Лизу, чтобы манипулировать мною?

Я заставила себя успокоиться. «Решай проблемы по мере их поступления!» Это всего лишь брошюра — Лиза могла найти ее где угодно. Прежде чем строить планы, следовало выяснить, пошла ли она туда или осталась на улице. Я уже собралась позвонить в центр, но решила сначала связаться с Тамми.

Она сразу же взяла трубку. Рассказав вкратце, что у меня случилось, я спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал вежливо и дружелюбно:

— Вы случайно не рассказывали обо мне Николь?

— Нет, я же говорила, мы с ней уже несколько лет не разговариваем. Им там не позволяют пользоваться мобильными телефонами или электронной почтой. Если они хотят куда-то позвонить, то пользуются телефоном в общем зале по специальному разрешению. Даже если бы я оставила ей сообщение, она вряд ли со мной связалась бы. Я вообще никому не говорила о вас.

Значит, Мэри тоже не могла рассказать обо мне никому в коммуне.

— А если я позвоню в их офис, мне скажут, там ли Лиза? — спросила я, размышляя вслух.

— Нет, они оберегают приватность своих клиентов.

— Если она туда попадет, я не знаю, что может случиться. Она только что вышла из больницы.

Мне вспомнились взгляды Аарона на медицину. Если у Лизы будут какие-то последствия передозировки, поможет ли ей хоть кто-нибудь?

— Она плохо себя чувствует, ей необходимо, чтобы рядом был врач.

— Мне так жаль. Не знаю, что и сказать. Я бы очень хотела вам помочь.

— Спасибо, единственное, чем можно мне помочь, — это закрыть центр. Но я не знаю, как этого достичь.

Она вздохнула.

— Я много думала после нашей беседы.

— И?

— Я хочу заявить в полицию, — сказала она уверенно, но потом голос ее снова стал тише. — А мне обязательно надо выступать в суде? Я не хочу, чтобы он смотрел на меня, пока я буду обо всем этом рассказывать. Когда я впервые уехала оттуда, у меня были проблемы, я пила. Не хочу, чтобы какой-нибудь адвокат поливал меня дерьмом у всех на глазах или журналисты ко мне лезли. У меня же теперь сын.

— Если суд решит выдвинуть против него обвинение, наверняка удастся что-нибудь придумать, чтобы вам не пришлось появляться в суде.

Она снова вздохнула.

— Но сначала мне надо поговорить с мужем. Он сейчас не в городе и вернется только через несколько дней. Я вам сообщу, когда пойду в полицию.

— Спасибо вам большое.

Я с облегчением выдохнула. Дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.

— Удачи вам с дочкой.

Удача мне точно понадобится.