Разожгла она в большой комнате черные свечи. Очертила круг и стала шить тряпичного человечка. Голова большая, как арбуз, с глазами из пуговиц, нос из картошки. Когда закончила, набила тряпичного человечка опилками и поставила в центр круга.

Три дня и три ночи ведьма читала молитвы дьяволу. Человечек ожил и стал шевелиться. В той Книге были даны указания, четкие слова, которые Ведьма произнесла вслух. Едва она закончила шептать заклятье, человечек в тот же миг вышел из круга.

Матрена сидела дома, с зашторенными окнами, и читала заветные слова. В это время человечек вышел из дома и направился в соседний дом, где Марфа с мужем жила.

Обошел вокруг забора и вошел в калитку. От громкого шороха мужчина проснулся. Распахнул дверь и вышел на крыльцо. Тряпичный человек стоял на самой верхней ступеньке и смотрел на него в упор.

От неожиданности мужчина застыл на месте. Человечек протянул к нему тряпичную руку и вырвал клок волос. Тогда было принято носить длинные локоны. Так вот, выдрал волосы и пошел обратно к дому черной ведьмы.

Спустя три дня мужчина сгнил заживо. Никто не смог ему помочь, даже Марфа, его жена. У него отсохли ноги, затем руки, а на третий день он сам высох до костей. После похорон черная ведьма вынесла урну с прахом сожженного человека и похоронила у забора сестры.

Катерина осушила бокал и со стуком поставила его на стол. Черные глаза ни на минуту не отрывались от бледного лица Ирины.

– Твоя сказка про ведьм замечательная, но для меня абсолютно неинтересная. Я хочу знать о проклятье, что ты наложила своими рученьками. Такая ангельская улыбка и такое жестокое сердце. По твоей вине мальчик гниет заживо. Умирает с каждым новым вздохом. И ты тому причина. Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю.

– Тише, – Мила взяла девочку за подбородок и повернула к себе лицом, – она и так нам все расскажет. Верно?

Глаза бедняжки были наполнены слезами. Она вся дрожала. Эти двое ее контролировали. Держали власть над ней. Все проходило как в тумане. Ее тело трепетало от страха, а разум реагировал на голос рыжей незнакомки.

Ирина шумно вздохнула и стала говорить:

– Мы с Мишей учились в школе. В начальных классах он мне нравился. Я каждый раз краснела, когда видела его лохматый чуб. Еще я помню клетчатую рубашку и серые джинсы. В них он выглядел намного старше.

Так и сидела на задней парте и смотрела на его спину. Когда стала старше, то повзрослела и забыла о нем. Перестала замечать. Миша, в свою очередь, стал ухаживать за мной. У него самолюбие взыграло.

Он подкидывал мне дурацкие записки. Смеялся надо мной. Дразнил. Я смеялась и отмахивалась. Мои чувства остались далеко позади.

Все случилось, когда мы окончили школу. Тот поздний вечер мне не забыть никогда. Я возвращалась домой из гимназии. Шла вдоль забора, где велась заброшенная стройка.

Миша с друзьями распивали пиво. Я узнала его, но было уже поздно прятаться.

Ирина прикрыла глаза и слезы покатились по щекам. Комок подкатил к горлу прежде, чем она смогла произнести самое страшное.

– Они изнасиловали меня на той самой стройке, на бетонном полу, среди пустых банок из-под пива и окурков. Их не остановили ни мои мольбы, ни слезы. Миша смеялся, подбадривал остальных. У меня до сих пор перед глазами стоит тот заброшенный дом и лица тех подонков.

– И ты решила отомстить, – закончила за нее Катерина ледяным тоном, – одному или всем? Ирина посмотрела в черные глаза ведьмы. По мере того, как она говорила, ее ноздри раздувались от напряжения.

– Нет, я отомстила тому, кто все это затеял. Мише. Эти издевательства и насилие придумал он. Ему отвечать.

– Расскажи о том проклятье, что ты наложила.

– То самое, что в той сказке про двух ведьм. Я сшила тряпочного человечка и наложила заклятье. Ритуал провела в точности, как было сказано. Не упустила ничего. Я так в это верила и так хотела отмщения. Просто молилась, чтобы все получилось. Рада, что это проклятье сработало. Что он, этот подонок, получил по заслугам.

– Это очень жестоко, – прошептала Мила, – я никогда не видела, чтобы проклятье так работало. Ты должна его снять.

– Нет.

– Мальчик умрет.

– Мне все равно. Пусть сдохнет как собака.

На последнем слове девочка соскочила с места и бросилась к выходу. Мила теряла над ней контроль. Вероятно, доза порошка была мала, чтобы растянуть время на этот допрос.

– Пусть уходит, – Катерина махнула рукой, подзывая официанта, – я узнала все, что хотела.

– Как будем действовать дальше?

– Снимать проклятье.

К столику подошел Денис.

– Счет, пожалуйста.

Катерина кивнула и продолжила усталым голосом.