Мы прошли стратосферу и оказались в мутной сероватой атмосфере, если ее можно так назвать. На экране отразилась информация о большом содержании кислот. Шаттл спустился ниже, и то, что я увидела, добавило неуверенности и вообще создало гнетущую обстановку. Всюду, куда хватало глаз, высились странные вершины, как будто с неба лился металл и затем застывал на поверхности, образуя невообразимый ландшафт – оплывшие свечи, устремленные в кислотное небо. Между этими «свечками» разливались серебристо-серые, с непонятными разводами, иногда даже булькающие моря. Несколько минут мы летели молча и вскоре достигли заданного квадрата.

Эсин Лоренк парой манипуляций заставил шаттл низко зависнуть над серебристой жижей, а я рассматривала «пейзаж», поймав себя на том, что даже с открытым ртом.

– Вы можете приступать, эс Есь! – неожиданно мелодичным голосом обратился ко мне пилот. Он явно испытывал неуверенность так же, как и я, и, кроме того, тщательно скрывал страх… ко мне.

Тяжело вздохнув, обратилась к мужчинам, стараясь не смотреть им в глаза:

– Убедительно прошу вас успокоиться. Я не собираюсь «читать» вас, у меня другая задача, и если поможете мне своим внутренним спокойствием, добавите шансов на успех.

Наконец-то мужчины вздохнули с облегчением, но даже словом не обмолвились. Вскоре один за другим, вслед за Тарием, они приглушили свои эмоции. А я обратилась в себя. Уровень за уровнем, как учил папа, отсекала все ненужное и близкое и пыталась ощутить общий эмоциональный эфир. Очень скоро у меня получилось отодвинуть «ближних ощущаемых» и настроиться на поиск. Я быстро разобралась, что здесь было «пусто», соответственно, корабля тоже нет.

– Здесь его нет! – наконец смогла я вернуться в реальность, обращаясь к пилоту.

– Вы уверены? – вместо пилота спросил Тарий.

– Я ни в чем не могу быть уверен, – пожала я плечами и тихо пояснила: – Но могу утверждать, что здесь не чувствую ничего. Здесь живых нет.

Последнее замечание заставило нахмуриться эсина Лоренка, он двинул шаттл дальше, затем осторожно спросил:

– Скажите, эс Есь, на какое расстояние мы можем переместиться?

– Давайте не больше мили. Корабль, который мы ищем, большой, но раз экранируются все сигналы… почти… значит лучше не рассчитывать на большой радиус моих возможностей.

Лоренк согласно кивнул, и мы начали планомерно обшаривать милю за милей. Когда я уже отчаялась что-либо найти, неожиданно почувствовала короткий приглушенный всплеск страха. Там, внизу!..

– Стойте! – В этот момент мы просто перелетали, меняя участок, но я уже практически не выходила из состояния поискового транса.

Подняла руку, призывая присутствующих затихнуть, и углубилась в свои ощущения, расширила восприятие и полностью опустила собственные щиты. Там, внизу, чуть в стороне от нас снова вспыхнул чей-то страх. Такой яркий и, мне показалось, женский. Странно, но, на мой взгляд, мужчины боятся по-другому. Потом неожиданно уловила обрывок чьей-то зависти, удовольствие кто-то испытал мимолетное, потом еще и еще – словно пазлы в картинку складывались один к одному новые чувства и эмоции. Хоть и едва ощутимые. Если бы не тот одиночный сильный страх, мы бы пролетели мимо и еще долго кружили безрезультатно.

Я вновь абстрагировалась от чужих эмоций и устало посмотрела на эсина Лоренка, который напряженно сверлил меня бриллиантовыми глазами.

– Под нами и немного правее, – показала жестом направление. – Они концентрируются в одном месте, думаю, в отсеке для анабиоза. Из бодрствующих только один. Одна. И она испытывает страх. Мне кажется… Потому что слишком сильное и продолжительное чувство для спящего…

Команда дружно выдохнула, наверняка приказ «стойте» заставил всех не дышать от волнения. Лоренк улыбнулся мне и быстро доложил на корабль наши координаты и то, что я почувствовала живых. Нам пожелали удачи в дальнейшем поиске и разрешили погружение. Эсин Сарная направил шаттл в эту невообразимую жидкость под названием «море», а я спиной вжалась в сиденье, опасаясь, что сейчас разобьемся. Не оправдав моих страхов, шаттл словно нож в масло вошел в жидкость, и вскоре мы оглохли и ослепли. Точнее, наш кораблик обволокло серым непроглядным веществом, и табло теперь отражало лишь состояние внутренних систем шаттла.

Мы не летели, а плыли, причем очень медленно, в любой момент ожидая удара о корпус другого корабля. Что и произошло через пару минут. Меня дернуло вперед, но удар был слабым: мы с Лоренком за пару мгновений до столкновения успели разглядеть темное пятно чужого корпуса.

– Достаточно, вы со своей задачей справились, эс. Освободите место, – ко мне обращался Тарий, нависая сверху.

Пришлось встать и буквально протискиваться мимо, но он, чуть отступив, пропустил меня. Судя по ощущениям, трогать меня за руку – предел его мечтаний, а главное – желаний.

Под любопытными и уже даже почти благожелательными взглядами штурмовиков я прошла в конец шаттла и снова уселась в кресло. Дальше илишту активно обследовали корпус корабля и рисовали его виртуальную схему. Мы ползали вдоль корпуса и наконец обнаружили рубку корабля. Все замолчали, а я по общему потрясению и сочувствию догадалась, что они увидели нечто трагически непоправимое. Быстро подошла к остальным и из-под локтя одного из здоровяков тоже взглянула на экран, транслирующий серую густую муть, наверняка подсвечивавшуюся шаттлом. По темным очертаниям догадалась, что это рубка, куда при падении пришелся основной удар. Корпус был смят и вдавлен внутрь. Крибл меня задери, неужели при таком падении и ударе там еще кто-то смог выжить? Даже в анабиозных капсулах? Словно в ответ пилот выдохнул с надеждой: