И тем не менее всякий раз не составляло труда вместе с ними выяснить, что аккумуляторы и те же ходовые ремни, о которых было столько шуму в области, вышли из строя раньше срока, в основном, по вине самих работников хозяйства, что хранение и эксплуатация техники чаще всего оставляют желать лучшего, что ответственности за преждевременно выведенный из строя агрегат нет никакой.

Однажды в совхоз «Ункурдинский» прибыли четыре комбайна «СКД-5». Проработали они всего один сезон. Нужно было очистить машины от пожнивных остатков и поставить на хранение. Никто этого не сделал. Комбайны просто-напросто бросили в поле, под открытым небом. И там они бесприютными простояли… более двух лет, пока их случайно не обнаружили работники Госсельтехнадзора. Было вынесено предписание немедленно устранить допущенное безобразие. Но повторная проверка через год показала, что никто в совхозе и пальцем не пошевелил.

Комбайнеры совхозов «Восточный» и «Рымникский» помогали убирать хлеб в соседнем районе. После страды их машины тоже остались в поле. Два года стояли беспризорными эти агрегаты, пока их не растащили по винтику. В колхозе имени Кирова незадолго перед уборкой побывали народные контролеры. По документам все комбайны, а их в хозяйстве 21, были готовы к страде. Фактически начать жатву мог только один.

Почему так происходит? Да потому, видимо, что богатыми стали мы, не считаем затрат на машины, которых сейчас в любом хозяйстве больше, чем механизаторов. Радоваться бы этому обстоятельству, извлекать из него пользу. Сравним: если в 1970 году в Российской Федерации энерговооруженность каждого сельского работника равнялась 12 лошадиным силам, то к началу нынешней пятилетки она возросла до 30. На Урале и того выше — до 40. Вроде совсем недавно, когда машин в селе не хватало, отношение к ним было особое. Не то, чтобы агрегат, каждую гаечку берегли. Мне рассказывал знакомый механизатор о памятном для него случае.

Был он тогда совсем молодой и очень гордился тем, что ему доверили работать на тракторе, не на новом, но вполне сносном и надежном. Берег машину, но, видимо, опыта достаточного у него еще не было, вот он однажды и «запорол» подшипник. По счастью для парня, дело случилось ночью, когда бригада заканчивала трудовую смену. Никому ни слова не сказал он о промашке и вместе со всеми отправился спать. Но лишь только полевой стан затих в недолгом ночном покое, выбрался наш хитрован потихоньку из вагончика и припустился в соседнее село: знал, что у дружка есть в запасе нужный подшипник. Выпросил его и до первых лучей солнца исправил свою машину. Так же тихонько вернулся в вагончик и лег, вроде бы спал, как все. А сам переживал: не заметили бы ночного ремонта. Боялся, осудят его товарищи за неряшливость в труде, а то и вовсе от машины отлучат.

Как ни печально признавать, но сейчас нередко бывает иное. Вот случай в том же Муслюмовском совхозе, где мы беседуем с Чвелевым. Некий механизатор привез в центральную ремонтную мастерскую двигатель своего трактора: не тянет, мол. Вскрыли двигатель, а там смазка стала такой густой, что проворачивались коренные шейки шатуна. Не смотрел человек за машиной. Двигатель заменили. Через несколько дней этот механизатор снова в мастерской — и новый двигатель не тянет. Снова небрежное отношение сказалось. Четыре дня простоял агрегат в ремонте, а была посевная.

К сожалению, пример этот далеко не единичный. На каждом четвертом комбайне перед жатвой не оказалось аккумулятора. Куда же они подевались? Выясняется, что один из механизаторов забыл отключить массу — аккумулятор разрядился, другой не залил в нужный момент электролит — батареи «сели». Несколько аккумуляторов просто-напросто украдены. Из рассказов работников совхозных ремонтных мастерских выяснилось и немало других аналогичных упущений: порвали ремни комбайнов, не досмотрели за ходовой частью трактора, оставили агрегат без присмотра, а ночью его «раскулачили».

— Порой и присмотр не помогает, — продолжает свой рассказ Чвелев. — У нас на отделении вообще дикий случай был.

Да, случай действительно дикий. Как-то ночью на отделение пришли пьяные парни из соседнего совхоза, чтобы «выяснить отношения» с местными парнями. Показать себя пришлые удальцы не сумели, а отомстить за обиду очень хотелось. Зло сорвали на… тракторах. Пробрались на машинный двор и разбили несколько агрегатов. Но самое печальное то, что, мгновенно найденные, они не понесли никакого наказания, только лишь выплатили стоимость порушенного. Но ведь эти запчасти где-то надо было найти. Опять выручала «Сельхозтехника». В Березинском совхозе с комбайнов ночью же неизвестные злоумышленники сняли 36 тормозных цилиндров. Задайся кто целью найти виновных, труда это не составило бы: цилиндры нужны владельцам «Москвичей». Но воров никто не искал, совхоз потребовал от «Сельхозтехники» эти недостающие цилиндры. Естественно, деньги за вновь приобретенные детали уплатило хозяйство.

Украли, разрушили, вывели из строя, разбросали — и никакой ответственности, никаких последствий, кроме выкрика: «Дай!». Никто не ответил перед обществом, перед законом. Наша терпимость и равнодушие, когда речь идет о добре общественном, — не здесь ли истоки дефицита запасных частей? А значит — и истоки недобранного хлеба, молока, мяса.

«Мое» и «наше». Представление об этих понятиях у некоторых людей трансформировалось и стало уродливым, вредным для общества. Однажды в Троицке я наблюдал за человеком, который снимал грязную обувь и надевал тапочки, когда садился в личную автомашину.

«Свое» мы бережем, списывать не торопимся, «наше» готовы списать без нужды. За год Гостехнадзор в совхозах и колхозах Челябинской области предотвратил попытки списать 620 машин и агрегатов, годных для эксплуатации. Проверка показала, что 829 машин хранились с нарушением правил. Замечу, что проверена была только треть хозяйств области. Со своей машиной так обращаться никто не станет.

Кстати, об аккумуляторах. Норма их расхода — полторы тысячи в квартал; получала Челябинская область по государственным фондам и сверх того — по две тысячи. А нужда в них так и оставалась неизбывной. Где же они? Ищите их в садах и огородах, в личных гаражах и на личных автомобилях. Ищите их разбитыми у совхозных мастерских, а то и брошенными в поле. А ходовой ремень комбайна! Вот динамика его расхода в Челябинской области: 1979 год — 9 тысяч штук, 1980 год — 15 тысяч штук, 1981 год — 20 тысяч. За три года расход увеличился вдвое. Парк комбайнов остался прежним. Но за этим фактом надо видеть причину.