Шрифт:
Маша. Я не подумала… Николай Федорыч не укоряет тебя?…
Варя. Нет, прямо не укоряет… Но не хочу лишний раз… Ну!..
Маша. Хорошо, хорошо, прочту, это Шан-Гирей мне переслал, его рукой писано. Стихи – совершенство само, только печальны до крайности, ты…
Варя. О мне не думай.
Маша. Ну, слушай. (Еще несколько собирается и читает.) «Пророк».
«С тех пор как вечный судияМне дал всеведенье пророка,В очах людей читаю яСтраницы злобы и порока.Варя слушает, и на лице ее, кажется, отпечатывается каждая строчка стихотворения.
Провозглашать я стал любвиИ правды чистые ученья:В меня все ближние моиБросали бешено каменья.Посыпал пеплом я главу,Из городов бежал я нищий,И вот в пустыне я живу,Как птицы, даром божьей пищи;Завет предвечного храня,Мне тварь покорна там земная;И звезды слушают меня,Лучами радостно играя.Когда же через шумный градЯ пробираюсь торопливо,То старцы детям говорятС улыбкою самолюбивой:«Смотрите; вот пример для вас!Он горд был, не ужился с нами:Варя горько кивает.
Глупец, хотел уверить нас,Что бог гласит его устами!Смотрите ж, дети, на него:Как он угрюм, и худ, и бледен!Смотрите, как он наг и беден,Как презирают все его!»Пауза.
Варя. Не плачь, Маша… Еще!.. (Глаза ее сухи и горячи.)
Маша (сдерживая слезы). «Как он наг… и беден… как презирают все его…».
Варя. Еще, Маша, еще, другое.
Маша. Я накапаю, Варя?…
Варя. Нет. Читай.
Маша. А это уж совсем… Вот, слушай. (Вытирает лицо, сморкается, читает.) Это без названия… Ох боже мой!.. Слушай… «Выхожу один я на дорогу…».
Пауза. Варя смотрит вопросительно.
…Да…
«Выхожу один я на дорогу;Сквозь туман кремнистый путь блестит;Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,И звезда с звездою говорит».Какие стихи, Варя! Музыка!
Варя знаком: молчи, читай! Но Маша не может читать. Издалека – музыка.
Варя. «Мы расстаемся навеки; однако ты можешь быть уверен, что я никогда не буду любить другого; моя душа истощила на тебя все свои сокровища, свои слезы и надежды… Я сижу у окна и жду твоего возврата… ты жив, ты не можешь умереть!..»
1969