– Леночка, – Майя подошла сзади, обняла ее за плечи, – не терзай себя так. Детям мы нужны здоровые, понимаешь? Не с растрепанными нервами, слабые, усталые, а жизнерадостные, полные сил.

– Их отцам нужны такие же, только помоложе.

– Лена!

– Майка, молчи! – Елена стряхнула ее руки. – Ты должна слушать и молчать. Это мне нужно выговориться. Мне!

– А как же совет близкой подруги?

– Не поможет. Я себя знаю.

– Хорошо, я буду молчать и слушать.

Майя подлила кофе в чашки, откусила шоколада и, рассасывая его, пожала плечами. Мол, я принимаю условия, хотя мне очень грустно, что моим мнением пренебрегают.

– Рома с тебя всегда пылинки сдувает. – Елена пристально посмотрела на подругу. – Как это у тебя получается?

– Не сглазь! – Майя трижды сплюнула, постучала кулачком по столу, потом по голове. Ее манипуляции вызвали удивление Елены, но подруга не обратила на это внимания. – У него – страстная любовь.

– Прекрасно! С ним разобрались. А у тебя?

– Примирение с обстоятельствами. Не самый плохой вариант получился, честно говоря. Я довольна победой здравого смысла над чувствами. Ни о чем не жалею. Сердце молчало, а голова твердила, что такого мужика я больше не встречу. Теперь я абсолютно счастливая женщина! Хоть бы не сглазить!

– Поздравляю, – вяло произнесла Елена.

– Прости, пожалуйста, – спохватилась Майя. Ее откровенность была не ко времени. – Знаешь, сейчас мне кажется, если бы в пору моего первого замужества я влюбилась в другого мужчину… Может быть… Одним словом, любовная связь на стороне часто помогает пережить кризис…

– Чушь! – возмущенно бросила Елена. – Как тебя понимать? Ты могла жить с вечно пьяным мужем, ловя мгновения редких встреч с любовником на стороне? Ради чего? Объясни.

– Ну, прости, глупость сморозила.

– Значит, Ване его пассия нужна, чтобы пережить кризис? Какой по счету, интересно?

– Я говорила о женщинах. Мужчины другие. – Майя допила кофе одним большим глотком.

– Хорошо, – не унималась Елена. – Значит, мне нужно найти мое «счастье» с каким-нибудь мужичком и отдыхать от проблем в его объятиях?

– Ленка, все встанет на свои места. Поверь мне.

– Ты сколько лет Ромку ждала?

– Все в этом мире относительно. Зачем тебе мой пример? Вы же с Ванькой со студенческих лет вместе. Столько преодолели и этот барьерчик преодолеете, – заверила подругу Майя.

– Боюсь, что я зацепилась и упала.

– Чем я могу тебе помочь?

– Разве может кто-то мне помочь? – Елена сжала кулаки.

– Что мне сделать для тебя?

– Просто послушай…

– Я слушаю, Леночка, я очень внимательно тебя слушаю.

– У меня ни на что нет сил, – призналась Елена. – Даже обед приготовить – сущее мучение. Знаю ведь, что не только для него, но и для детей. Ничего не могу с собой поделать. Арсений деликатничает. Не говорит прямо, что моя стряпня не выдерживает никакой критики, наблюдает за мной. Все время спрашивает, что у меня болит. Я отшучиваюсь. Периодически отвечаю на вопросы Фила. С ним сложнее, он старше…

– Дети все чувствуют, – заметила Майя и принялась так старательно мыть свою чашку, словно ее отродясь никто не мыл. – А Коля?

– В обычные дни уходит рано, приходит поздно. По выходным убегает из дома после завтрака, возвращается затемно. В его жизни нет места разговорам с нудными и стареющими предками. Он всегда такой: о себе ничего не скажет, да и тебя ни о чем не спросит. – Елена улыбнулась. – Филипп тоже больше молчит. С отцом, правда, спорит о каких-то компьютерных программах. Я в этом ничего не понимаю. Арсений – маленький барометр. Когда мы думаем, что ведем себя идеально, он все равно порой так посмотрит… Мурашки по коже.

– Значит, Сенька вас давно рассекретил. Плохо дело, подружка. Дети-то за что страдают? Иногда думаю: слава богу, что не было у меня детишек с моим первым. Насмотрелись бы на всю жизнь…

Деревская знала историю Майи. До встречи с Романом Громовым та пять лет была замужем за мужчиной, находившем особый кайф в портвейне и сексе на пьяную голову. Сначала это было забавно. Майя наивно полагала, что «вечный праздник жизни» – лишь первая ступень. Время шло. Жить на трезвую голову у этого человека не получалось. Он то и дело попадал в неприятные истории, из которых Майе приходилось его вытаскивать. Она видела в этом свое предназначение, вознамерившись своей преданностью вернуть заблудшего на путь истинный. Но портвейн сменило белое полусухое, его – обязательный литр-другой пива, а к нему – «беленькая» и не знающие удержу кулаки. Они обрушивались на Майку совершенно без повода, неожиданно и жестоко. Майка терпела все, но в один прекрасный день все ее надежды на перемены к лучшему рухнули. Она поняла, что в обозримом будущем ей не получить того, о чем она мечтала больше всего, – здоровых детей. Муж не замечал, что катится в пропасть. Запои становились все более масштабными, затяжными. Из дома стали пропадать ценные вещи. Очередное рукоприкладство поставило жирную точку в неудавшемся браке. Майя вернулась в родительский дом обозленная, разочарованная, ненавидящая себя, весь мир.

Утешение нашла в работе. Принялась обустраивать отчий дом. Ремонт, на который у родителей не было денег, стал решенным вопросом. Майя работала за троих. Но генеральная уборка в обновленной квартире показала, что Майя не избавилась от тоски. Боль осталась. О возврате к прошлому не могло быть и речи. Несколько попыток бывшего мужа вызвать жалость, сочувствие закончились провалом. Майя больше не хотела прощать. Ей было невыносимо тошно от пропитанных неискренностью слов мужчины, с которым она прожила пять лет. Должно было произойти что-то значительное, грандиозное, чтобы вытеснить из ее памяти горечь поражения.