Страх, стоящий в его глазах, сгустился и превратился в абстрактный ужас. Это принесло мне некоторое удовлетворение, но беспокойная нота в глубине души зазвучала ещё отчётливей, ещё громче. У практиканта были прозрачные голубые глаза. Они как будто остекленели. Его губы едва заметно дрожали. Джошуа наблюдал за ним, как кошка за воробьём. Даже его руки, казалось бы, спокойно сложенные на груди, едва заметно двинулись так же, как лапы кошки, когда она сидит в засаде на террасе. Ситуацию надо было немедленно обезвредить.

— Сара, господа? Пока Джей Ди не обрёл новую семью, он остаётся со мной. Никто не знает о его вампирском происхождении, кроме нас четверых. И не должен узнать. С этого момента всё это тайна в соответствии с Уложением о личной информации пациентов, часть вторая, параграф первый. В особенности Вы, мистер Стецко, учтите это. Стряхните оцепенение, выпейте успокаивающего и приступайте к оборудованию детской комнаты рядом с моими апартаментами. Джошуа, покажи Стецко соответствующую комнату. Ту, знаешь — с дверью напротив.

Я перевела дух. Стецко встряхнулся и посмотрел на меня почти осмысленно. Как на врага. На врага, только что выигравшего раунд.

— Сара? — сказала я. — Позаботься, пожалуйста, о секретности документов. Он твой пациент.

— Был. Теперь он здоров.

Она положила руку мне на плечо.

— Он умирал, Ми — а теперь здоров… благодаря тебе. — Сара улыбалась. — Ты вышла из офиса и спасла обречённого ребёнка.

Это Ли его спас, подумала я, краснея от незаслуженной — или всё же заслуженной? — похвалы. Ли Дэйнс, мой драгоценный, тайный друг. Всемогущий эксперт по этике, ниневийский регулятор. Он приоткрыл мне тайны мира, намекнул на секреты городов, рассказал о вампирах, полувампирах и других удивительных существах. Даже о людях. Но Саре и Стецко необязательно всё это знать.

Они нас едят, надо же. Этому ребёнку только и нужно, что переливание крови раз в неделю. Ему никого не придётся есть. Даже вампирам никого не надо есть с тех пор, как существуют банки крови. Как, интересно, можно этого не понимать?

Все эти аргументы пришли мне в голову позже, когда Стецко уже ушёл в сопровождении Джошуа, не понимая, что он теперь под конвоем. А ведь его нельзя подпускать к Джей Ди. Теперь нельзя. Мне придётся всё делать самой — кормить малыша, играть с ним, менять пелёнки, вставать, когда он ночью заплачет. У Сары куча других пациентов, Джошуа — шеф охраны Замка, а Стецко для ребёнка просто опасен. И вообще придётся от него избавиться, от Стецко… после того, как я надёжно пристрою Джей Ди и информация, которой обладает практикант, утратит актуальность. Психам такого рода не место в Замке.

— Пойдём ко мне, — прошептала я, успокаивая хныкающего малыша. — Посидим на террасе, Джей Ди. Отдохнём.

В офисе меня ждали три звонка, и один пришлось принять. Это был сенатор из Хэйо, через которого я пыталась вытребовать у города деньги. Во время разговора Джей Ди заплакал.

— О, доктор Тэллу! У Вас там ребёнок?

— Это мой пациент. — Я не уточнила, что мальчик уже здоров. — Подкидыш. Его засунули нам в корзину, смертельно больного. Мы его подлечили, но… У малыша даже имени нет.

Эффектная пауза.

— Понимаете, Йенс, вот такие дети…

Я, кажется, всё-таки выбила эти деньги. Джей Ди своим плачем очень помог. Может быть, оставить его в больнице? Буду возить в колясочке на встречи, конференции, приёмы. «Здравствуйте, я Майа Тэллу — а это мой воспитанник, полувампир…» Нет, это, наверное, лишнее. Жаль. Интереснее было б жить.

— Если он здесь задержится, я назову его в Вашу честь, Йенс, — пообещала я сенатору.

Определённо, деньги мы получим.

Я сообщила секретарю, что в ближашие полчаса не принимаю звонков, и ушла с малышом на террасу. Спящая в кресле-качалке кошка Кэннон лениво приоткрыла глаза, потянулась белыми лапами и опять уткнула нос в свой рыжий бок. Воздух был напоен благоуханием сада. Через восточную стену Замка дул ветер, ветер с пустыни, из Ниневе, с океана, и верхние ветки цветущих вишен качались как раз на уровне моих глаз. Я села за стол, поудобнее пристроила Джей Ди на коленях и принялась звонить.

— Карел? Майа Тэллу.

— О. Привет, Ми.

У него сухой, отстранённый, приятный голос. Он весь таков, Карел. Мой первый необыкновенный друг. Сара Бергонн считает, что мой неназванный источник — это он. Правда гораздо страннее.

— Карел, тут такое дело… Мне нужно связаться с вампирами. Срочно.

Он не подал виду, что удивлён. Может быть, Карел не умеет удивляться.

— Ты знаешь, они не позволят себя исследовать. Мы же об этом уже говорили. Тут обещать, угрожать, умолять бесполезно. Они хранят свои тайны и ничего не дадут просто так.

— Мне ничего и не надо. Наоборот, я хочу им кое-что дать. Вернуть, можно сказать, обратно.

Я обрисовала ему ситуацию, оглядываясь по сторонам. Терраса была пустынна, внизу отсюда ничего не слышно, но я всё же шептала. Ничего, Карел слышит. Поселившееся во мне беспокойство заглохло, но не ушло. В душе свербило чувство опасности. Как будто кто-то неправильный, нехороший, отвратный обратил на меня внимание и теперь смотрит, смотрит, смотрит вдаль… Вот-вот он меня увидит.