— Какое длинное послание, — удивился владыка. — Вероятно, Арнфельд потратил на него несколько дней.

— Но они провели в том доме довольно долгое время, не так ли, повелитель? — почтительно напомнил адъютант.

— Да, полагаю, так.

Бесцветные глаза владыки скользнули по первым строкам дневника:

Написано Дэвидом Марком Арнфельдом, гражданином Соединенных Штатов Америки, планета Земля, 21 августа 2043 года. В данный момент я нахожусь в полном здравии и рассудке, а изучение моей служебной психиатрической карты покажет, что, вопреки заявлениям властей, меня не так-то просто свести с ума. Я хочу рассказать всю правду о деле, которое имеет отношение не только к моей расе, но и ко всем марсианам.

— Гм-м, — задумчиво произнес Прим-Интеллект и поднял голову. — Надо рассмотреть вопрос о внесении изменений в его служебную карту на случай, если кто-нибудь решит проверить ее. — Он усмехнулся. — Я благодарен мистеру Арнфельду за то, что он напомнил мне об этом!

— По-видимому, записи представляют собой отчет о…

— Я сам могу разобраться, что к чему. Приведи сюда женщину. У меня появилось к ней несколько вопросов.

— Слушаюсь, мой повелитель. Я мигом.

Адъютант выбежал из комнаты, и Прим-Интеллект углубился в чтение.

Чтобы не упускать деталей, которые придадут рассказу правдоподобие и которые, кстати, можно будет проверить для подтверждения изложенных фактов, я собираюсь описать все происшедшее со мной, вплоть до малейших подробностей бесед и субъективных впечатлений, насколько мне удастся их вспомнить и воссоздать. Я сожалею, если в результате мой труд приобретет вид вымысла, но в любом случае я умоляю того, кто прочитает дневник, тайно отнести и передать его лично в руки Рафаэлю Торресу, отставному полковнику Служб наблюдения ООН в Бразилии (город Сан-Паулу). И поверьте, соблюдение полной секретности просто необходимо.

Как бы там ни было, я прошу проявить небольшую терпимость. Когда-то мне хотелось стать писателем, и я много времени проводил за бумагомаранием. А раз уж это мои последние записи и больше я, пожалуй, ничего не напишу, позвольте мне рассказать свою историю на собственный манер.

— Торрес, — задумчиво прошептал Прим-Интеллект. — Женщина не упоминала этого имени… Ах да, он работает с марсианами… Гм-м, тогда нам лучше побыстрее позаботиться о нем — на всякий случай.

Вновь зазвенели колокольчики. Дверь беззвучно открылась, и вслед за адъютантом в комнату вошли два охранника, между которыми шагала женщина. При более благоприятных обстоятельствах она могла бы считаться миловидной, подумал владыка; даже сейчас ее волосы, словно спутанные нити золотой паутины, переливались на свету и сияли тысячью искр. Но худое и бледное лицо портили покрасневшие от слез глаза, а тело сотрясала непрерывная дрожь.

— Кристин Хоторн, — произнес он без всякого вступления, — вы видели раньше эту тетрадь?

Его голос звучал тихо и невыразительно. В мгновение ока преобразив свои голосовые связки, он заговорил на английском почти без акцента.

— Где моя девочка? — закричала она. — Что вы с ней сделали?

— Пока о вашем ребенке заботятся, — ответил он. — И если вы будете оказывать нам содействие, его вам со временем вернут.

— А разве я недостаточно сделала? — вяло спросила она. — Разве вам мало того, что я предала Дейва, Реджи и все человечество?

— Вы никак не можете понять, что наша победа окончательна.

В словах Прим-Интеллекта послышались холодные нотки.

— Дэвид Арнфельд и Реджелин дзу Корутан мертвы. Их тела находятся у нас, — вернее, то, что от них осталось. Впрочем, вы же сами их убили!

— Да, это сделала я, — прошептала она.

— Сведения о вас, а точнее, те малые крохи, которые просочились в массы, будут полностью изменены и опровергнуты. Вашей истории никто не поверит, и вскоре ее предадут забвению. Вы — последняя, оставшаяся в живых свидетельница — находитесь у нас в плену. По официальной версии вы покончили жизнь самоубийством, и мы никогда не выпустим вас на свободу. Поэтому ведите себя соответственно. А теперь вернемся к делу. Вы видели раньше эту тетрадь?

Женщина подошла к столу и взглянула на потрепанный дневник.

— Да, — ответила она через какое-то время. — Мы нашли тетрадь в том самом доме. День за днем Дейв делал в ней записи, а перед самым концом спрятал ее в укромном месте. Он не сказал о тайнике ни слова, чтобы мы не проболтались о нем под пытками, если нас захватят живыми.

— Вашему другу следовало бы догадаться, что мы проведем тщательный обыск. Хотя терять ему было нечего.

Прим-Интеллект дернул большим пальцем.