Я видимо, должен был поежиться, проникнувшись важностью предмета. Но я не проникнулся.

– И? – Она положила колоду на стол и достала из висящей на стуле сумочке пачку сигарет и зажигалку, правда обычную, без изысков. Интересно, почему с их полуспортивным режимом это не конфликтует? Или полноправным ангелам, а тем более хранителям, можно все в принципе?

Я безразлично пожал плечами.

– Что "и"?

– Даже не спрашиваешь, какие желания? Что можно загадывать, что нельзя?

– Зачем? Ты и так скажешь.

Она задумалась. Логичный аргумент.

Подкурив, неторопливо взяла со стола свои карты и откинулась назад, тряхнув копной черных, спадающих ниже плеч, волос.

Волосы здесь отдельная тема. По всему заведению отчетливо прослеживалась тенденция к их укорочению, причем обратно пропорционально возрасту. Ниже плеч вообще носили немногие. Хотя буду объективен, "мальчуковые" прически так же были не в чести и встречались лишь у самых-самых юных созданий. Доминировала же некая золотая середина. Вызвано это было с одной стороны необходимостью прятать сие богатство под шлем, с другой – выглядеть "настоящей", "как все женщины".

Другие девчонки, сидящие за столом, последовали ее примеру и включились в игру, разбирая карты, но они как-то сразу выпали из нашей дуэли, превратившись в массовку, зрителей. А это была именно дуэль. Я чувствовал, как эта выдра хочет поставить меня на место; это стало ее целью, как доминантной альфа-самки. Она – лидер, и должна всем указывать их место.

И это было замечательно. Я также жаждал этой дуэли, и даже воспринял ее как благо, нежданно-негаданно свалившееся на голову. Ведь если я выстою, мои акции сильно вырастут в цене. Если же нет – превращусь в "зелень", такую же, как затравленно озирающиеся девочки в дальнем углу, ожидающие очередной блажи старших. Не сегодня, сегодня я гость, но гостем буду здесь не всегда. И в таком случае туда мне и дорога.

– Играется, как обычный покер, – начала объяснения Афина, сделав долгий затяг. – Пять карт, дилер, часовая стрелка. Пара, две пары, триплет, "молния", "линия", "полный дом", "каре"… Если играл – должен знать.

Я кивнул. Знал.

– Можешь согласиться со ставкой и играть, можешь пасовать, один раз за круг можешь ждать. Все, что поставил на кон, возврату не подлежит. Нулевая ставка, перед обменом – один фантик, как плата за участие. Правила стандартные для всех: столов с повышенными и пониженными ставками здесь нет. Лимит ставки – одно желание на круг, но это скорее психологический барьер.

– Почему?Традиция?

Она криво усмехнулась.

– Необходимость. Иначе офицеры прикроют эту лавочку. Это все-таки азартная игра, а здесь военизированный объект. Те, кто ставит больше одной десятой, долго у нас не задерживаются. Наблюдение такое… – Она нехорошо усмехнулась, давая понять, куда попадают те, кто "не задерживается". Хорошего им точно ничего не светит!

– Да, за игру на деньги также прикроют, – глубокомысленно добавила она. Во всяком случае, тех, кто играл. Играть можно только на нематериальные ценности, и то с оговорками. Так что имей в виду.

Я кивнул. Все ясно. На деньги нельзя – изобретательные девочки придумали то, что имеет ценность и без них. Немонетарная валюта в виде "фантиков", то есть желаний.

"Купюры" этой валюты представляли собой небольшие квадратные канцелярские бумажки с росписями -долговые обязательства. На каждой из них было написано прозвище, личный позывной, номер взвода и достоинство "купюры". И роспись владелицы, подтверждающий принадлежность.

– Значит, вот этот фантик – и есть желание? – усмехнулся я, прикидывая, сколько желаний проигрывается и выигрывается ежедневно. Только за время, что я здесь сижу, было разыграно несколько конов по десять- двадцать таких бумажек. – Круто у вас!

Она отрицательно покачала головой.

– Если б так было, всех бы давно разогнали. Нет, фантик – один центаво. Целое может потребовать лишь тот, кто соберет сто фантиков с твоим именем.

Учитывая масштабы игры и количество игроков, схема не выстраивалась в стройный ряд. Видя мои сомнения, Афина покровительственно улыбнулась:

– Все верно. Ты можешь проиграть девяносто семь фантиков мне, а три – ей – она указала на сидящую напротив, слева от меня, девушку, состроившую при этом мне глазки. – А менять чужие фантики можно только на свои собственные, "выкупать". Я могу приобрести фантики с твоим именем только в том случае, если у меня будут фантики их владелицы, и та согласится их обменять, а не, скажем, сама не захочет их собирать. Так что на руках у девчонок скапливаются сотни бумажек, а желания исполняются … Достаточно редко.

– Естественный регулирующий механизм, – понял я. – Еще более обесценивающий вашу "валюту".

– Что-то вроде того.

– На самом деле так даже интереснее! – подключилась к обсуждению девушка справа от Афины.

– Это же прелесть: выиграть сотню, но не выиграть желания! – рассмеялась другая.

– Угу, понял. Даже если я проиграю сотню, не значит, что буду должен что-то сделать. – Эта мысль порадовала. К неудовольствию Афины, слишком явно проявившей его на лице. – А иначе нельзя? Договориться? Обменять фантики определенного человека на определенного? Предварительный сговор, все такое?