– А ты правда собирался драться с тем парнем?

Джонатан плотно сжал губы, тщательно подбирая слова.

– Если бы ты не вмешалась? – (Я молча кивнула.) – Конечно, – уверенно ответил он. Он опустил глаза и медленно потер руки. – Это часть моего прошлого, о котором я не люблю вспоминать. Хотя такого со мной еще не случалось.

– Чего?

– Меня невозможно было остановить. Я плевать хотел на других, поэтому никто даже и не пытался меня образумить.

– Ты что, любишь драться? – спросила я, особо не рассчитывая на признание. Я только сейчас заметила тонкий шрам у него на подбородке и еще один – над правой бровью.

– Когда-то любил. Дело прошлое. Меня уже давно никто так не злил. Похоже, я и сам испугался своей вспышки.

– Я тоже, – призналась я. Он сразу перестал потирать руки и поднял глаза. – До сих пор не могу оправиться. Короче говоря, сегодняшний вечер выдался на редкость паршивым.

– Угу. Что есть, то есть. – Он наклонился поближе и пристально посмотрел на меня, гипнотизируя взглядом. – Постараюсь никогда больше тебя не пугать.

Я была не в силах говорить. Его слова заронили в душу что-то такое, отчего перехватывало дыхание.

Джонатан откинулся на спинку дивана – и я сразу вышла из транса.

– А о чем ты собирался спросить? – наконец выдавила я.

– По твоим словам, ты надеялась, что все будет по-другому. Что ты имела в виду?

– Я почти пять лет с ней не жила, – уставившись в темное окно, уклончиво ответила я. – В свое время она здорово настрадалась. Не хочу, чтобы это повторилось. Я надеялась, что для нее – для нас – все сложится по-другому.

– Так где же ты была целых пять лет?

– В аду, – тихо сказала я, откинув голову на спинку дивана.

Джонатан молчал. Я смотрела прямо перед собой, в темноту за окном. И сидела так до тех пор, пока не уснула.

Когда я открыла глаза, комната купалась в золотых лучах солнца. Я снова смежила веки, натянув повыше одеяло. Уже почти засыпая, случайно свесила руку и почувствовала рядом его крепкое бедро. И сна сразу как не бывало. Первой мыслью было соскочить с дивана. Выходит, я заснула, положив голову Джонатану на колени. Но мне не хотелось его будить, и я медленно села. Джонатан не шелохнулся и продолжал мирно посапывать на краю дивана.

Моя куртка висела на подлокотнике кресла-качалки, туфли стояли рядом, хотя я точно помню, что была в куртке и не снимала обуви. Протерев заспанные глаза, я осторожно поднялась с дивана. Скрипнула половая доска. Джонатан сразу же встрепенулся и поднял голову.

– Извини, – прошептала я, чувствуя, как бьется сердце. А я-то надеялась успеть убраться отсюда, пока он будет спать.

– Который час? – Джонатан, прищурившись, посмотрел на часы. – Все, мне пора бежать. – Он зевнул и с удовольствием потянулся.

– А ты разве не останешься? – взволнованно спросила я.

– Хм… – замялся он, удивленный моим тоном.

Я закусила губу, испугавшись, что он все не так понял.

– Просто я хочу сказать… – Боже, как найти нужные слова?! – Я надеялась, что…

– Хорошо, я останусь, – перебил Джонатан. И с тяжелым вздохом посмотрел в сторону лестницы на второй этаж.

– Но ты вовсе не обязан. – Я поняла, что решение далось ему с трудом.

– Ума не приложу, что произошло прошлой ночью. – Он положил руку на спинку дивана и задумчиво уставился в потолок. – Я, конечно, видел ее под кайфом… Но она еще ни разу не была в таком невменяемом состоянии.

Я смотрела на его встревоженное лицо, и мне было как-то не по себе. Больше всего хотелось сейчас встать и уйти к себе в комнату. Но он явно переживал за нее, впрочем, так же, как и я.

И я села на диван, поджав правую ногу, чтобы было удобнее смотреть ему прямо в лицо.

– Она здорово расстроилась из-за тебя. Конечно, маме пришлось нелегко, когда я к ней переехала. Ведь я напоминаю ей о покойном муже, моем отце, а это… причиняет боль. Я пыталась наладить отношения, но сейчас даже не знаю, как быть. А вдруг здесь есть и моя вина…

– Твоей вины здесь нет, – пристально посмотрел мне в глаза Джонатан. Я поспешно отвернулась. – И хотя я ругаю себя, что тогда не перезвонил, но моей вины здесь тоже нет.

С минуту мы сидели в тягостном молчании. Не было нужды убеждать себя в правдивости его слов, поскольку в глубине души я точно знала, что все обстоит именно так.