– Прости, что оказалась не слишком разговорчивой, – с виноватым видом произнесла я. – Тяжелый день.

– Ребята говорили, что ты замкнутая, – заметила Аналайз. – Я все понимаю.

– Увидимся завтра, – попыталась я реабилитировать себя мягкой улыбкой.

– Конечно, – улыбнулась она в ответ.

Эван уже ждал у шкафчика.

– Ты что, бросил занятия в художественном классе?

– Нет. Просто попросил разрешения поработать над чем-нибудь другим, – замявшись, ответил он. – И мисс Майер разрешила заняться фотографией.

– О… – Мне было страшно неловко за те параноидальные мысли, что одолевали меня в течение всего урока. Он ведь не впервые выбирал задания, связанные с фотографией. И я сразу успокоилась. – Да, все правильно. – С этими словами я открыла шкафчик и принялась складывать книги в рюкзак.

– Сегодня наши команды тренируются на одном поле, – сообщил Эван. – Так что обратно можем поехать вместе.

– Звучит заманчиво, – ответила я.

Эван торопливо меня поцеловал и исчез в конце коридора.

Он провел пальцем по шраму на щиколотке, и я сразу оторвала глаза от учебника физики. Мы сидели на диване, пытаясь хоть чуть-чуть позаниматься до обеда. Эван, погрузившись в учебник истории, машинально поглаживал мою ногу. Я сразу почувствовала приятное покалывание во всем теле.

Он поднял голову, поймал мой взгляд, но руку не убрал.

– Прости, что не удалось поговорить, – сказала я, положив на живот раскрытый учебник.

– Еще не все потеряно. – Он замолчал, собираясь с мыслями, не в силах найти нужные слова. Мне вдруг стало страшно. – Когда я узнал…

– Ты любишь брокколи? – заорала из кухни мама, и мы услышали шум льющейся в кастрюлю воды.

– Да! – улыбнувшись, крикнул он в ответ.

– Так что… ты собирался сказать? – вопросительно подняла я брови.

Он показал глазами в сторону кухни, где мама виляла бедрами под классический рок, который передавала популярная радиостанция, и осторожно бросил:

– Это может и подождать.

– Ты уверен? – Я попыталась прочесть по лицу Эвана его мысли.

Молчать дальше просто невозможно. Так он только мучает меня и себя.

– Да ничего страшного, – сказал Эван, подкрепив свои слова поцелуем.

Я обняла его за шею и прильнула к нему.

– Хмм… – кашлянула мама.

Эван тут же отодвинулся, а я сразу залилась краской. Правда, у мамы лицо было таким же красным, как и у меня. Она опустила глаза и торжественно произнесла:

– Обед готов.

И в ту же секунду на кухне сработал датчик задымления. Я закашлялась и зажала рот рукой. Мама бросилась открывать окно над раковиной, а я, схватив полотенце, принялась отгонять дым от орущего датчика. Все это уже стало для нас привычным делом. Как только я пыталась хоть что-нибудь приготовить, датчик непременно начинал верещать.

– Дурацкая духовка, – ворчала мама, борясь с неподдающимся окном. – Ее никто не чистил лет пятьдесят, не меньше.

– Вам помочь? – поинтересовался Эван.

– Нет, вроде справилась, – ответила она, отошла от раковины и улыбнулась. – Ну все, прошу к столу.

Детектор наконец заткнулся, и я раздраженно вздохнула.

Я села на колченогий стул возле круглого стола. Эвану достался единственный относительно крепкий стул по правую руку от меня. Мама поставила на стол миски с брокколи и картофельным пюре, затем положила каждому на тарелку по куриной грудке.

– Что будешь пить? – спросила я Эвана, откинувшись на спинку закачавшегося под моей тяжестью стула.

– Меня вполне устроит вода. – Эван продолжал разгонять рукой дым, хотя мы с мамой отнеслись к произошедшему как к самому заурядному событию; впрочем, так оно и было.

Пока я наливала нам с Эваном воду из стоявшей в холодильнике бутылки, мама устроилась напротив Эвана с большим бокалом красного вина. Я заметила на прилавке опустевшую на две трети бутылку и сразу занервничала. На первый взгляд мама вроде была в порядке, хотя и слишком уж сосредоточенно раскладывала столовые приборы.

– Угощайся, – сказала она, положив себе брокколи.

И Эван зачерпнул немного картофельного пюре.

– Ну и как там твой баскетбол? – глотнув вина, но даже не прикоснувшись к брокколи, поинтересовалась мама. И начала, как всегда, тараторить: – Обожаю баскетбол. С трудом уговорила Эмили заняться баскетболом, потому что она была увлечена футболом, и все из-за отца. Хотя сейчас она делает успехи. Сама я никогда не играла, но смотреть люблю. Футбол кажется мне слишком беспорядочным, невозможно уследить за мячом и трудно понять, почему судья свистит в свисток. – На этом месте она вдруг заметила, что мы смотрим на нее во все глаза, и замолчала. И я только сейчас поняла, как она нервничает. – Простите, – поморщилась она.