Прибыв на вокзал, Адам расплатился с водителем и, войдя под своды дебаркадера, решительно направился к электричке на восьмом пути, которая, судя по табло, должна была отправиться через 11 минут. Адам вошел в пятый вагон, посидел некоторое время у окна, оглядывая пустой перрон, потом перешел в шестой вагон, оттуда в седьмой и, за одну минуту до отправления выскочил из двери седьмого вагона, расположенной как раз напротив входа в подземный переход, протянувшийся под путями.

Из подземного перехода Адама благополучно проник в метро, несколько раз проехался "туда-обратно", продолжая выяснять, нет ли за ним слежки, затем добрался до "Белорусской" и, выйдя на поверхность, углубился в бесконечный лабиринт цветочно-фруктового азербайджанского базара, покрывавшего все окрестности.

Адам знал, куда направлялся, и мог бы сразу войти в магазин Юсуфа, но – береженного Бог бережет! Адам несколько раз прошел мимо, лениво рассматривая витрины и лотки с одинаковыми цветами и фруктами, отбиваясь от назойливых торговцев. Потом, убедившись, что Юсуф на месте, он зашел в соседнюю лавку, стоящую в том же ряду, прошел ее насквозь и вышел на внутренний проулок, которым пользовались только торговцы и грузчики, доставлявшие товар. Это дало ему возможность войти к Юсуфу с черного хода.

– Ас'салям-алейкум, – сказал с поклоном Адам, протягивая Юсуфу обе руки.

– Ва'алейкум-ас'салям, – ответил Юсуф, принимая его руки. – Какая честь, эфенди, какая честь!

– Надо поговорить о важном, Юсуф.

– Прошу, господин, – и Юсуф провел Адама через проходы между тюками и коробками в соседнее помещение.

Из небольшой подсобки вела винтовая лестница в подвал, стены которого представляли собой стеллажи с коробками, заполненными товарами. Здесь Юсуф достал из кармана пульт, нажал кнопку, и часть одного стеллажа отъехала в сторону, обнажив дверь в стене. Открыв ее ключом, Юсуф извинился, что войдет первым, шагнул внутрь и зажег свет.

Адам вошел внутрь и не удержался от восклицания:

– Ничего себе! Вот это да…

– Милости прошу, – ответил Юсуф. Это моя дивания, здесь нам никто не помешает.

Помещение, в котором они оказались, являло собой довольно просторный зал с резными деревянными колоннами, узорчатым расписным потолком и стенами. Вдоль стен лежали ковры, подушки и низкие резные столики, в центре комнаты журчал небольшой фонтан, по углам стояли сундучки и шкафчики, инкрустированные золотом и перламутром, возле которых на полу стояли кальяны, подносы с графинами и хрустальными стаканчиками для чая.

– Да, такое я видел только у арабских шейхов, – сказал Адам.

– Я рад, что вам нравится, эфенди, – ответил Юсуф. – Присаживайтесь, где вам удобно, сейчас я сам подам чай. Для меня большая честь, господин, что вы сегодня мой гость.

Адам сел на шелковую подушку, скрестив ноги, и только теперь увидел, что его башмаки в грязи, брюки в пыли, а от носков, возможно, воняет.

– Извини, Юсуф, что я тебе предварительно не позвонил. Может быть, ты в курсе дела относительно моих проблем и событий последних дней?

Юсуф молча наклонил голову, позволяя трактовать этот наклон как угодно: то ли в курсе дела, то ли не в курсе дела…

– Я расскажу тебе подробнее, если нужно. А сейчас я хотел бы кое-что купить с твоей помощью. Мне придется уехать, но до этого я должен забрать некие документы и материалы, которые не должны тут оставаться.

– Зачем вам самому это делать, господин? Скажите, что и откуда надо забрать, я скажу людям, они все сделают, а мы будем сидеть и пить чай.

– Спасибо, дорогой, но дело такое, что я все должен сделать сам. Просто это никому нельзя поручить. Кроме меня никто этого не сделает. А мне понадобится кое-что из спецсредств, машина и все такое.

Отпустив Адама с пятьюдесятью тысячами в кармане, Джгава посадил своего лучшего аналитика к открытой базе данных и поручил ему все скопировать, проанализировать и доложить. Пока все выглядело прекрасно, единственное, что смущало Джгаву, это ничтожность суммы, за которую Адам продал такой ценный компромат. Это настораживало, хотя имелось и объяснение.

Джгава понимал, что Адам, в любом случае, не жилец. Субайчес не тот человек, от которого можно спрятаться. Шанс, конечно, всегда есть, но даже Адаму с его изворотливостью это сделать будет очень и очень непросто. Но этих ста пятидесяти тысяч, действительно, достаточно, чтоб выбраться за границу. Там у него, наверняка что-то есть, а большую сумму ему все равно не вывезти и здесь не потратить – поймают. "В конце концов, – успокаивал себя Джгава, – сто пятьдесят тысяч не деньги и даже уже имеющейся информации более чем достаточно, чтоб считать сделку выгодной. А опасности, вроде бы, никакой. Ну, даже если этот Адам обманет – и хрен с ним! Впрочем, следить за ним, мы, все равно, будем".

– Послушай, – сказал Джгава, обращаясь к начальнику своей охраны, – как ты считаешь… Короче, мне кажется, что этот Адам становится не очень-то нужен. Надо, конечно, проследить за ним, получить подлинники документов, но, при малейшей угрозе, от него надо избавляться. А ты как думаешь?

– О какой угрозе вы говорите, шеф? Он уже ничего не может. У него ни власти, ни денег, ни аппарата. За ним ведут смертельную охоту и полиция и его хозяин. Так что…

– Знаешь, чем отличается ум от глупости?