Ладно, сейчас не до этого. Где там стихи, в свое время так заинтересовавшие Айдена?

Я пробежала глазами уже знакомые строчки, и короткие фразы сами сорвались с губ:

— «И не проснется тот, кто спал»…

Предположим, тех, кто спит, мы нашли. Но что значат остальные стихи? Что обозначают все эти «дары богов», «стрелы»?.. В голову ничего не приходит.

Хотя…

— Эделред! — окликнула я единорога. — Вы мне не поможете?

Тот вздрогнул, выходя из задумчивости, и повернулся ко мне:

— Да?

— Здесь нарисован единорог. Вам что-нибудь известно об этом? — Я развернула тетрадь к волшебному зверю.

Тот чуть склонился, изучая рисунок и надписи, а затем возмущенно зафыркал:

— Ну и откуда вы взяли записки Альбиро?

— Кого? — не поняла я.

— Альбиро Делеске! Это ее почерк! Сама бы она не дала, значит, уже где-то в городе подобрали. Украли у спящих, как не стыдно! — с упреком воскликнул он. — А с виду такая порядочная девушка!

Нет, ну это уже верх наглости! Сперва он обвиняет нас в краже медальонов, теперь вот — чьих-то записок… Я, конечно, помню, что Айден хотел «позаимствовать» этот лист со стихами, но ведь в итоге мне эту тетрадь подарили! Причем подарил Фелан, а не какая-то там Альбиро. Нет, само имя я где-то слышала, но вот где?..

— Ничего я не крала! — возмутилась я.

— Да? А тогда откуда взяли? Альбиро — девушка приличная и не стала бы обща…

— Да подождите вы, Эделред! Кто она вообще такая?

Намек единорога на то, что я уже на приличную явно не похожа, пропустила мимо ушей. По крайней мере, попыталась пропустить. Повезло кое-кому, что здесь капрала нет, а то он бы рассказал, кто приличный, а кто не очень.

Магистр теоретической магии недовольно наморщил нос, а потом решительно заявил:

— Ладно, пойдемте покажу, какая Альбиро! И уж тогда вы не отвертитесь!

Честно говоря, идти мне никуда не хотелось. Айден вполне понятно сказал, что нам следует остаться здесь, и сейчас у меня не было никакого желания нарушать запреты.

— Я не уверена, что стоит… — осторожно начала я.

— Понятно! — звонко цокнул копытом единорог. — Значит, все-таки украли! С кем мне приходится общаться! Какой позор, какой позор! Я, действительный член трех академий, без пяти минут специалист по редким животным, — кажется, он начинает заговариваться, подобных званий я от него еще не слышала, — почти глава кафедры языкознания… вынужден общаться и путешествовать с ворами! Какой позор!

Спокойно, Матильда, спокойно. В том, что пощечины на него мало действуют и в сознание не приводят, я уже убедилась. Значит, надо натянуть на лицо вежливую улыбочку и процедить:

— Эделред, вы ошиблись. Я ничего ни у кого не крала. И сейчас пойду с вами.

— Честно-честно? — недоверчиво склонил рогатую голову мой собеседник.

— Честно-честно. — С таким трудом я уже очень давно не улыбалась.

Естественно, Брысь увязался за нами. Мой парнокопытный спутник (или он непарнокопытный?) пытался возражать, но иглонос как-то совершенно по-человечески насмешливо грыкнул, и Эделред сразу передумал спорить.

Айден, видимо запомнив, что до Белого озера целых шесть верст, ускакал верхом — во всяком случае, кобылы во дворе я не обнаружила.

Единорог, спустившись с галереи, долго не раздумывал, куда идти. Он уверенно направился к одному из домов, кажется, обходя спящий университет: мы в него не заглядывали.

Цель нашего путешествия выделялась даже на фоне остальных мало похожих друг на друга зданий. Верхушку дома венчал острый шпиль, а вместо дверей красовалась искусно выкованная решетка, заканчивающаяся заостренными кольями. Магистр осторожно приблизился к ограде, тронул копытом металлические полосы. Решительно буркнул:

— Надеюсь, признают, — зажмурился и шагнул вперед, явно забыв о том, что кованые воротца все-таки надо открыть.

— Осторо… — начала я и замолчала, зажав рот рукой, увидев, как единорог, подобно призраку, просочился сквозь решетку. Создавалось впечатление, что за ней находится какая-то темная пелена, за которую и проскользнул мой спутник.

Стало тихо. Лишь ветер перебирал листву на деревьях. Я прождала минуту, вторую, а потом вдруг отчетливо поняла, что никого уже не дождусь.

Вот и все. Единорог исчез, Айдена нет, а когда капрал все-таки вернется, то узнает, что в Унгарию он теперь не попадет…

Светлые боги, что же я натворила! Лучше бы мы остались на галерее.

Из темноты, закрывавшей проход в башню, просочившись меж прутьями решетки, вдруг высунулась знакомая белоснежная морда:

— Все в порядке, можете заходить. Я вас официально приглашаю.

Слово «официально» как-то царапнуло слух, но я решила не заострять на этом внимания. Оглянулась на иглоноса, который, склонив набок голову и высунув язык, с интересом следил за происходящим. Через силу улыбнулась — мне вдруг так страшно стало.