— Не может дядя Могучий Саблезуб сторожить, — восторженно засмеялся кто-то из детей. — Свой дом у него есть!

— В нем живу, его сторожу, — согласно кивнул мастер.

— У-у-у-у! Некому дом сторожить, некому в доме жить, — пошел дальше шаман, уже почти миновал Камыша, как вдруг повернулся и чуть не ударил его в лоб своей палкой: — Ты сторожить станешь!

— Я?! — в первый миг даже растерялся юный охотник.

— Могучий Саблезуб пусть караулит! У него дома нет! Он пусть сторожит! — дружно закричали дети Хозяина Реки и со всех сторон кинулись на юного охотника. Множество рук подняли Камыша, пронесли по селению, опустили у входа в новый дом.

— Внутри будешь — крикни, что холодно, — шепнул в самое ухо отец и подтолкнул в спину: — Иди…

Могучий Саблезуб спустился по ступенькам, откинул единственный полог. Внутри пахло сыростью, под ногами качнулись округлые слеги. Как ни высушивай дом, на самом полу всегда проступает сырость, и потому в племени всегда кидали вниз осиновые жердины, которые потом чем-нибудь накрывали. В темноте он нащупал справа и слева высокие, по пояс, полки, одна из которых была покрыта камышовым матом. Если он собирался спать в тепле и мягкости, то свежие шкуры для подстилки и одеяла должен добыть уже сам.

Вытянув руку вперед, он добрел до стены, присел на корточки — очаг в домах всегда выкапывался в самом низком месте. Зимой все, что оказывалось ниже огня — вымерзало. Поэтому огонь люди племени разводили пониже, а спать старались повыше.

В большой выемке пальцы Камыша нащупали изрядную охапку дров. Об этом охотники позаботились. А вот об огне — нет.

— Здесь холодно! — крикнул Могучий Саблезуб. Подождал ответа, пошарил по полу. Трутница здесь тоже уже была — но все еще сырая и, разумеется, пустая. — Ну и ладно. Мат теплый, как-нибудь переночую. Утром все сделаю.

Тем временем у большого котла Грозный Вепрь окликнул шамана:

— Могучий Саблезуб жалуется, дом холодный. Трудно в холоде сторожить. Как бы не убежал.

— Коли холодно, кто-то огнем поделиться должен, — пожал плечами шаман. — Дети Хозяина Реки, кто из вас огня своего не пожалеет для охотника в новом доме?

Люди притихли, переглядываясь.

— Кто отдаст свой огонь охотнику в новый дом?

— Я принесу! — спохватилась Золотая Тень, вскочила, кинулась к себе, сбежала вниз. Парящий Коршун и Полная Луна ждали ее здесь. — Мама, мама…

— Да, доченька, — погладила ее по голове женщина, взяла приготовленную глиняную миску, из очага выгребла в нее горсть раскаленных угольков, протянула: — Вот, бери. Всю жизнь этот огонь грел наш дом. Пусть и твой дом так же согреет. Пусть никогда не уходят из него тепло, сытость и радость… — Она всхлипнула, махнула рукой: — Идите же!

Парящий Коршун обнял дочь за плечи, повел перед собой. Они поднялись по ступеням, прошли к новому дому, спустились, шагнули за полог. Золотая Тень тихонько подула на угли и только тогда смогла различить в темноте лицо юного охотника.

— От своего дома отрываю я для тебя, Могучий Саблезуб, огонь очага, — хрипло сказал Коршун. — Пусть греет он этот дом, пусть всегда будут здесь тепло, согласие и радость… Да не оставит вас Великая Праматерь своей милостью. Трудно мне сие делать. Но тебе доверяю. Ты достоин.

Он последний раз крепко сжал плечи дочери и вышел наружу.

— Вот видишь, — прошептала Золотая Тень. — Тепло в доме не только от огня выходит, но и от меня тоже.

— Тогда поджигай, — предложил Могучий Саблезуб. — Не видно же ничего. Дрова в очаге.

Девочка завозилась, приподнимая куски валежника, высыпая под них угли, раздувая. Вскоре по сухим смолистым ветвям запрыгали языки пламени, дом начал наполняться теплом и светом. Золотая Тень с интересом осматривалась:

— Мат какой маленький! У нас летом и то больше был. Новый завтра сделаем, а этот вниз бросим. Полог второй повесить нужно, с двумя теплее.

— Все сделаем. Завтра же силки поставлю, шкуры для постели и одеяла добуду.

— Как у нас тут хорошо, — закрутилась, разведя руки, девочка. — О чем еще мечтать человеку? Теперь у нас есть все, что только можно! Как хорошо…

Она резко остановилась, кинулась к Камышу, крепко его обняла:

— Мы теперь вместе! Навсегда вместе. Здорово, правда? Я теперь твоя жена. Самая настоящая жена. Теперь Великая Праматерь пошлет нам детей. Как думаешь, это скоро случится?

— Не знаю, — пожал плечами юный охотник. — Когда охотник и девушка становятся мужем и женой, Праматерь никогда не дарит им детей сразу. Много времени проходит, пока дети начинают появляться.

И он произнес слово, которое минувшей зимой стало для него ненавистным: