Я летал от одной стены к другой, уходил, уворачивался как мог, петлял, словно заяц, делал чудовищные прыжки, как косуля, за которой несётся голодный лев. Выигрывал доли секунды и миллиметры расстояния, а главное — жил!

Высокий не мог навести жало стрелы, я ускользал от его взгляда, не давал прицелиться. Возможно, ещё немного, и высокому бы не поздоровилось, скрутить его я бы сумел: по сравнению со мной убийца выглядел чересчур щуплым и хрупким. Но враг не был человеком, он оказался эльфом. Случайный порыв ветра всколыхнул прическу, и я увидел заострённые кончики ушей, точно такие же, как у Лиринны или Лигреля. Наверное, поэтому я опешил и на какой-то миг запутался в рисунке танца, растерялся и потерял контроль над движениями. Эльф мгновенно воспользовался оплошностью.

Правое плечо заныло от нестерпимой боли, я вскрикнул и упал на колени. Эльф торжественно усмехнулся. Жало ещё одной стрелы было нацелено мне в грудь. Один выстрел и со мной будет покончено. Жаль, тридцать два года не самое подходящее время, чтобы умирать.

И тут раздался оглушительный выстрел. Стреляли из пистолета, вероятно, из такого, о каком я мечтал, на какой копил деньги в той заначке, что спустил на платье для Лиринны.

Выстрел стал для меня спасением. Эльф развернулся и бросился бежать. Стрелок, кем бы он ни был, промазал, но зато спас меня, спугнув убийцу. Это было последней мыслью перед тем, как наступившая темнота приняла меня в свои объятия. Я словно провалился в бездонный колодец и затаился на самом его дне.

Сплошная темнота сменилась серым мраком, потом сквозь него стали проступать смутные очертания чего-то знакомого — овал женского лица, обрамлённый свисающими длинными волосами. Где же я его видел, почему он кажется таким знакомым? А может, это обман или галлюцинация?

Женское лицо склонилось надо мной, открыло рот и что-то произнесло, но я ничего не понял, вместо слов одно сплошное невнятное бу-бу-бу. Потом на лоб легла смоченная водой тряпочка, приятное чувство тепла распространилось по всему телу, и я словно вынырнул наружу. В ушах закололо, пробка, мешавшая слышать, исчезла. Мир звуков обступил со всех сторон.

— Где я? — губы едва шевелились, но меня поняли.

— Гэбрил, это я, Лиринна. Ты у нас дома, — последовал ответ.

Лиринна, моя сотрудница? Я у эльфийки? Руки не слушались, весят как будто чугунные, но я всё же сделал попытку приподняться на локтях и тут же упал.

— Не вставай, Гэбрил, полежи, — умоляюще попросила Лиринна. — Тебе нельзя двигаться.

Я закрыл глаза и снова провалился в глубокий сон, в котором не было ничего, кроме абсолютной тьмы. Следующее пробуждение оказалось не таким мучительным. Голова гудела и раскалывалась на части, но я всё же смог отчётливо разглядеть детали окружения. Самая обычная комната, очень маленького размера, думаю, детская или спальня, уютная, выдержанная в пастельных тонах. Основную часть занимала широкая кровать, застеленная простынёй из тонкого хлопка, на ней я и лежал, заботливо укрытый тёплым одеялом, подоткнутым под ноги. Голова покоилась на большой подушке с белоснежной наволочкой. Подушка оказалась пышной и взбитой как полагается, благодаря этому я чувствовал себя в высшей степени комфортно. Вокруг много зелени — крошечные деревья в горшочках и кадочках, живые цветы в вазах, комната была заставлена ими от пола до потолка. Настоящая оранжерея, эльфы, даже городское жилище умудряются превратить в кусочек леса. К кровати приставлена табуретка с тремя ножками. На ней кто-то сидел и читал книгу.

— Привет, — прохрипел я. — Как насчёт воды?

Лиринна (это была она) отложила книжку в сторону и подсела на край кровати.

— Гэбрил, ты очнулся?

— Странный вопрос, — проворчал я. — Не только очнулся, но ещё и хочу пить. В горле сухо, будто облизал раскалённую кочергу. Лиринна, дай воды, пожалуйста.

— Сейчас, — пообещала эльфийка и поднесла к моим губам кружку с отваром, пахнувшим лесными ягодами и душистой травой. Я стал пить большими глотками, давясь от жадности, как будто кто-то отнимет драгоценную влагу. Струйки жидкости текли на рубаху, расплываясь тёмными пятнами. Хм, это не моя рубашка: кто-то меня переодел. Надеюсь, что не эльфийка. Мне перед ней щеголять в неглиже неудобно, не те у нас отношения.

Наконец, я напился и сразу почувствовал себя свежим и бодрым, даже головная боль отступила. Дятел, долбивший череп с момента пробуждения, взял перерыв, надеюсь надолго. Руки и ноги дрожали, но не отказывались повиноваться, зато в груди ощущался нестерпимый зуд, ужасно хотелось чесаться. Будь я кошкой, стал бы тереться об изголовье кровати, лишь бы избавится от столь обременительного зуда. И Лиринну просить неудобно, вдруг не так поймёт? Тогда я сам запустил руку за пазуху и обнаружил, что правое плечо забинтовано и к пульсирующему источнику страданий не подобраться. Вот зараза!

— Что, чешется? — догадалась Лиринна, глядя на мои мучения. — Алур говорил: как только появится зуд — пиши: дело идёт на поправку.

— Алур? Этот выживший из ума старикан приходил сюда?

— Да, — подтвердила эльфийка. — И зря обзываешься: ты обязан ему жизнью. Ранение оказалось не смертельным, но всё же довольно опасным. Хорошо, что старик помог тебя выходить, его отвары сотворили чудо.

— Есть ли в этом городе хоть один человек, которому я бы не был обязан жизнью?!! — простонал я. — Надеюсь, что Алур приходил трезвым, иначе я бы предпочёл не мучаться, а умереть сразу на том самом месте, где подстрелили.

— А ты знаешь, кто в тебя стрелял?

— К сожалению, да. Лиринна, не хочется тебя огорчать, но убийцей Никавери был эльф. Я погнался за ним и почти схватил, но он оказался вооружён складным луком и попытался натыкать меня стрелами, как ежа иголками.

Лицо Лиринны помрачнело.

— Насчёт эльфа… думаю, с тобой захочет поговорить мой папа, он просил, чтобы я позвала его сразу после того, как ты очнёшься. Что скажешь, босс? Ты в состоянии уделить папе несколько минут?