— Я просто хотел, чтобы ты сказала…

Она улыбнулась, выскользнула из его рук и, откатившись к самому краю огромной кровати, спросила:

— Что бы ты хотел услышать?

Волосы теперь закрывали ей половину лица, губы загадочно улыбались.

— Скажи первое, что придет тебе в голову. Скажи, что хотелось бы сказать именно сейчас.

— О! — едва слышно сказала она. — Тебе тоже нравился этот фильм? Но ты учти: сейчас другое время и я не Марта.

— Это не имеет значения, — Ларион улыбнулся.

Сейчас ему и в самом деле было на все наплевать, кроме этой ночи, невероятно красивой женщины и того, что ее можно любить. Он чувствовал себя пьяным без вина, и ему было очень хорошо.

— Хочешь?

— Да, скажи.

— Я тебя люблю, для начала, и еще раз за эту ночь.

— Дальше…

Она улыбнулась.

— Нет, так не по сценарию.

— В самом деле?

— Угу. По сценарию сейчас перерыв, мы должны серьезно поговорить и только потом я тебе еще что-то скажу. В виде награды.

— Обещаешь?

— Конечно.

— Хорошо, — Ларион приподнялся и подсунул под спину подушку. Теперь он устроился полулежа и, самое главное, мог видеть Анну всю, любоваться ее телом, лицом, мог, при желании, даже ее потрогать.

— Ты готов к разговору?

Она снова хихикнула, слегка сменила позу. Эта была еще соблазнительнее, чем предыдущая.

— Готов, — сообщил Ларион. — И не только к разговору.

— Нет, разговор, — она погрозила ему пальцем. — И прежде всего — о безопасности. Еще раз: ты уверен, что моему мальчику ничего не грозит?

— Нет, — честно сказал он. — Мы живем в мире, в котором безопасности не существует. Может быть, раньше… Хотя и раньше, еще до ведьм, никто не мог дать гарантию безопасности. Никто.

— Я это знаю. Ну, тогда так… Можешь ты дать гарантию, что никогда не попытаешься причинить вред моему сыну? Пообещай мне прямо сейчас.

— Охотно. Обещаю прямо сейчас.

— И ты знаешь, что если нарушишь клятву, то я тебе этого никогда не прощу. Клянусь, в свою очередь.

— Ну хорошо, знаю.

Она едва заметно облегченно вздохнула и это от взгляда Лариона не укрылось. Немного выждав, он осторожно спросил:

— Прости, но, в таком случае, можно задать тебе вопрос?

— Можно, — ответила она.

В голосе ее по-прежнему звучали ласка и желание. Поэтому Федоров немного поколебался. Впрочем, откладывать не имело смысла.

— Могу я узнать причину, по которой ты решила со мной так поговорить? — мягко спросил он.

— Да, ты имеешь такое право.

— Ну и чем все это вызвано?

Она откинула волосы с лица, снова взглянула ему в глаза.

— Ты ведьмак?

— О-па… — сказал он. — Быстро все-таки… Откуда узнала?

— А это роковая тайна?

Ларион пожал плечами.

— Скажем, я стараюсь об этом не распространяться. Хотя, кончено, шила в мешке не утаишь. Рано или поздно это становится известно, и тогда для меня наступает время собираться в дорогу.

— Почему? — спросила она.

— Потому, что люди не любят таких, как я. В некоторых местах сильно, в некоторых — не очень, но не любят и все. Жить там, где тебя не любят, нет смысла.

— За что не любят? — спросила она.

Все-таки она умница, подумал Федоров, умеет задавать вопросы как никто иной. Бьет прямо в точку.

Вслух он сказал:

— Потому что боятся. Даже не так — побаиваются. А люди довольно часто побаиваться не любят гораздо больше, чем откровенно дрожать от страха. И тут можешь ждать чего угодно. Станешь спорить?

— Нет, — сказала она. — И понимаю, о чем ты говоришь.

— Откуда?

— Красота — это тоже отличие, большое, между прочим. Она притягивает к себе любовь и поклонение, но очень часто — зависть. А она, как ты знаешь, порождает… много чего неприятного она порождает. Понятно?

— Вполне.

— И еще хочу спросить…

Она замолчала.

— Говори, — разрешил Ларион. — Что ты хотела узнать?

— Каково это быть ведьмаком? Как ты им стал? Это было больно?