— Тогда мы не станем тебя ждать и завтра уедем с Шуриком в Геленджик, у нас горящие путевки. Починишь телефон — позвони…

— Привет Шурику, — сказал Валерий.

Шурик — это мамин муж. Он был значительно моложе сорокалетней мамы и при знакомстве с Валерием, год назад, жизнерадостно сказал: «Дружище, в полноценные папаши я не гожусь, а вот в компаньоны по рыбалке или преферансу — за милую душу». «На том и порешим», — согласился Валерий. Хотя не любил ни рыбалку, ни карты.

А с настоящим папашей Валерий общался не чаще двух раз в году — обменивались поздравлениями к праздникам. Отец уже пятнадцать лет жил в Канаде, с женой, которую Валерий никогда не видел (и видеть не стремился).

Валерий снова обосновался на скамейке (рядом с гипсовой скульптурой — девочка и мальчик верхом на крокодиле) и начал разглядывать схему на обороте бумажки-направления.

Схема была любопытная. Оказалось, что центр Инска располагается на треугольной территории. Треугольник ограничен с одной стороны рекой, с другой — одним из рукавов разветвленного оврага (с речкой Тоболкой), а с третьей — пустым пространством, помеченным словом «бол.» (болото что ли?). По краю этого пространства, замыкая центральный район, тянулась пунктирная линия. Вдоль нее выстроились мелкие буквы: Крепостная линия. Пам. старины. Валерий сообразил, что на этот «Пам. старины» ему и следует оправиться в понедельник, чтобы не чувствовать себя тунеядцем, когда его будущие сокурсники кладут силы на пользу просвещения.

Однако сейчас нужно было искать Скворцовский переулок и домовладелицу Галкину К. С. (интересно, что у нее за ж/п?).

Разумеется, схема на бумажке была самая простая, не всякий переулок на ней найдешь. Однако за пределами центрального треугольника, к югу от рельсовой линии, Валерий увидел чернильную стрелку и рукописные буквы: Пер. Скворцовский. Судя по всему, путь предстоял не близкий. Но Валерий подумал, что есть резон пройтись пешком, чтобы познакомиться с Инском поближе. Тем более, что ни транспортных маршрутов на схеме, ни трамвайной или автобусной остановки поблизости не было видно, а расспрашивать не хотелось (вспомнилась дама в салопе и шляпке).

Валерий прикинул по бумажке выбранную дорогу (не прямую, а слегка извилистую — ради любопытства), подхватил чемоданчик, погладил по морде гипсового крокодила и зашагал.

Сперва улица была обычная, вроде, как в центре Кольцовска, но, обогнув девятиэтажный офис «Инскпромбанка», он опять очутился в тишине и безлюдье. А точнее — в заросшем полынью проходе между стеной из бетонных плит и забором из кривых горбылей. На плитах там и тут белели нацарапанные мелом ребячьи рисунки (в основном улыбчивые коты и тонконогие «буратины»), а на одной бросились в глаза крупные детские буквы:

СВГ — ДА!

НОВО-ЗАТОРСК — НЕТ!

РЕГЕНТ — ПИПИСЬКА!

Надпись была непонятна. За исключением двух последних слов, которые не вызвали у Валерия возражения.

Проход вывел на улицу, именуемую «2-я Смоленская». «Район Смоленских улиц», — вспомнил Валерий схему.

Здесь был особый мир. Тихий, просторный, и будто лежащий вне времени. «Никогда не видел таких большущих деревянных домов», — подумалось Валерию. Это были бревенчатые или обшитые досками здания в два или три этажа (а одно даже четырехэтажное. С мезонинами, башенными выступами, террасами, наружными лесенками, решетчатыми балконами, и маленькими, покрытыми чешуйчатой жестью куполами. С обширными окнами (иногда овальными — «венецианскими»). С обильной резьбой крылечек, наличников и дверей — довольно разностильной и от этого еще более интересной.

На плоской булыжной мостовой там и тут подымалась щетинистая травка, а местами цвели одуванчики. Несколько пацанят дошкольного вида посреди улицы перекидывались красной пластмассовой тарелкой.

— Здрасте! — весело и храбро сказала Валерию девочка, похожая на лампу в пестро-шелковом абажуре.

— Привет, — охотно отозвался Валерий.

— Вы кого-то ищете? — осведомилась она и наклонила к плечу кудрявую голову.

— Просто смотрю…

— А-а… — понимающе отозвались несколько ребятишек.

Меж домов были видны широкие промежутки — видимо, проходы на другие улицы. Судя по всему, такие же удивительные и спокойные. Улицы заманивали в себя. И Валерий свернул в одну, в другую. «4-я Смоленская»… «Малый Смоленский пер.»…

На некоторых домах были вывески: «Швейная мастерская «Царевна»», «Библиотека № 3», «Детский сад «Дружные гномы»». Из распахнутого окна «Гномов» доносились аккорды пианино и разноголосое пение. А на улице почти никого не было. Лишь попались навстречу две бабушки с колясками да похожий на завхоза дядя с портфелем. А еще пестрая коза и серая кошка, которые шли рядышком посреди улицы, чем-то озабоченные. На Валерия не взглянули.

Он оказался на тесной площади, посреди которой подымалась кирпичная церквушка с похожими на шахматных королей башнями. Кресты отбрасывали лучистые блики, небо над ними было очень синим. Из церкви вышел бородатый батюшка, сел на желтый мотороллер и бесшумно уехал в улицу рядом с магазинчиком «Букинистъ Букинъ». Валерий засмеялся (по поводу вывески), но в магазин не пошел, а двинулся в ту же сторону, что укативший священник.

Эта улица (6-я Смоленская), была уже прежних. Похожие на терема ворота нависали прямо над мостовой. А двухэтажные дома по разную сторону дороги кое-где соединялись крытыми застекленными мостиками…