Инки, разумеется, не был вежливым ребенком. Но тут спросил именно из вежливости:

— А зачем?

Рыжеусый откликнулся охотно:

— У нас городок маленький. Правда, он рядом с большим, но многих товаров и там не сыщешь, а здесь подходящие магазины. Вон в том… — он кивнул через плечо, в сторону «Хозтоваров», — полно всяких нужных инструментов. Иногда пополняю арсенал…

— Понятно, — сказал Инки. И вдруг почувствовал: досадно будет, если рыжеусый парень сейчас встанет и уйдет. Хорошо, если бы посидел здесь еще немного.

Скамейка была длиной метра два, они сидели на разных концах. Незнакомец вдруг попросил:

— Если не трудно, согнись, пожалуйста, запусти руку под сиденье. Там внутри у подставки есть выемка, в ней сигаретная коробка. Это мой секретный запас. Достань… — И добавил опять: — Если не трудно…

Инки было не трудно, любопытно даже. Он изогнулся, пошарил под рейками, отыскал на ощупь в холодном бетоне квадратное углубление, а в нем гладкую коробочку «Явы». Подъехал по рейкам к собеседнику.

— Вот…

— Благодарю вас, милорд… Дома курить не велят, а я совсем отвыкнуть не могу. Поэтому, когда оказываюсь тут, отвожу душу. Хотя чувствую себя клятвопреступником… А ты, наверно, еще не куришь?

Полагалось бы возмущенно фыркнуть. Но Инки сказал просто:

— Не-а… Но некоторые думают, что курю.

— Потому что худой и бледный?

Инки не обиделся.

— Потому что прозвище «курительное»…

— Какое же? — спросил рыжеусый, распечатывая пачку.

— Смок.

Тот глянул внимательно.

— Не такое уж курительное. Скорее джеклондоновское. Такая книжка есть…

— Я читал, — сказал Инки с тайной горделивостью. — Но имя не от книжки…

— А от чего?

— От артиста Смоктуновского… (Ну, прямо как тогда, при комиссии.)

Рыжеусый даже чуть присвистнул.

— Во как? А ты… выходит, тоже артист?

— Нисколько… Просто давным-давно играл муравья в басне, а один парень сказал: «Прямо Смоктуновский». Потому что я, как и он, Иннокентий… Ну и пошло…

Рыжеусый машинально разминал сигарету и смотрел на Инки не отрываясь. И вдруг сказал:

— Ты удивительно четко излагаешь свои мысли…

Инки вспомнил недавний спор с завучем Клавдией из-за сменной обуви.

— Говорят, я излагаю их хамски…

— Одно другому не мешает… Кстати, думаю, что про тебя немало врут…

Инки неопределенно повел плечом.

Рыжеусый толкнул сигарету в губы. Достал зажигалку.

— Смок — это прозвище. А имя, выходит, Иннокентий…

Инки чуть поморщился, но кивнул. Сказать свое настоящее имя он не был готов.

— А я — Борис… — услышал он.

— Понятно… — Имя было не хуже других.

Рыжеусый закурил и спросил, глядя сквозь синий дым:

— А ты видел какие-нибудь фильмы со Смоктуновским?

Инки наклонил голову.

Рыжеусый сказал:

— Наверно, «Берегись автомобиля»? Недавно показывали…

— «Гамлета»…

Борис вынул изо рта сигарету.

— Ну и… как?

— Что?

— Понравилось?

— Да… — сказал Инки в сторону.

— А… что именно понравилось?

Инки вдруг почувствовал, что надо тронуть висок у глаза (с чего бы это?).

— Ну, вообще… Гамлет… Как они все на него, а он… все равно…

Борис хотел снова взять сигарету в зубы и раздумал. Секунды две смотрел на Инки непонятно.

— Смок… а ты, наверно, одинокая личность, да?

Инки оттопырил губу. Будто бы от возмущения, а на самом деле от растерянности. Никогда его не спрашивали про такое…

Похоже, что Борис ощутил неловкость вопроса. Опять спрятался за сигаретным дымом. Потом попросил Инки засунуть сигаретную пачку обратно в тайник. Инки засунул.

Они помолчали. В молчание пробился тихий, но отчетливый перезвон.

— У тебя мобильник сигналит, — насупленно сказал Инки.

Борис завозился, длинными пальцами с рыжими волосками полез под куртку.

— Это не мобильник. Это… вот… — И вытащил большие карманные часы на цепочке. Те продолжали мелодично звонить. Борис нажал кнопку, остановил игру, откинул крышку (в нее ударил луч пробившегося солнца). — Таскать часы на руке я не люблю, можно легко расшибить. А это еще дедовы, он их после войны из Германии привез. Швейцарская работа…