— Тогда ты должна знать, милая, что, чем сложнее правила, тем интереснее игра. И в каждой есть обязательные запреты. И запреты очень, очень обязательные… — Он наклонился ниже, дыша в волосы, прошел губами по ее горячему розовому ушку, двинулся дальше, шепча губами в шею: — А также имеются козыри, джокеры… — Теперь его руки могли коснуться упругой груди гостьи. — Есть разные масти… — Правая рука скользнула ниже, к бедрам, левая проникла в вырез платья, в то время как губы целовали подбородок. — …масти старшие и младшие…

Он запечатал рот девушки поцелуем, пальцы правой руки заставили выгнуться ее тело. Лана, дернулась, пнув ногой столешницу, стул повалился назад, и молодой человек без труда смог перехватить ее на руки, перенести на постель.

— Нет, нельзя, — зашептала она в перерывах между поцелуями. — Тебе придется страдать и каяться.

— Ради тебя хоть на костер. — Он скинул с ее плеч лямочки платья, вместе с ними отпрянул вниз и начал новое восхождение, целуя ее пальчики и ступни, щиколотки и колени, заставляя Лану жалобно стонать и скрести пальцами простыню…

Алексей добился своего только к полуночи, оставив несчастную жертву в бессилии лежать головой между подушек, с запутавшимися в одеяле ногами. После победы он мужественно поднялся, дошел до ноутбука, еще раз сохранил текст поверженной журналистки и перевел компьютер в спящий режим.

— Хорошо, я сдаюсь, — неожиданно прошептала девушка. — Я согласна стать твоею навсегда. И будь все что будет.

— Ты прекрасна, Лана. Созерцать тебя — одно удовольствие.

— Это все равно, что не ответить вообще, — приподнялась она на локте. — Почему ты молчишь?

— Опыт предыдущих контактов подсказывает, моя милая, что первые двое суток у нас все идет хорошо. И только к третьему дню ситуация меняется так, что у нас возникает желание друг друга убить.

— Господи, тебе только геометрию в школе преподавать, — упав на подушку, схватилась за голову Светлана. — Ты говоришь о любви так, словно о задачке с двумя бассейнами.

— Уж кто бы попрекал! Как насчет секса три раза в сутки по рекомендациям британских ученых?

— Намекаешь, что пробил третий день, и мы начинаем ссориться? — снова приподнялась она. — Не дождешься. Я с тобой согласна, дорогой!

— С чем?

— Со всем, дорогой! Все, что хочешь, дорогой! Будь по-твоему, дорогой! Кто бы мог подумать, что в обычной колоде всего тридцать четыре карты?

— Тридцать шесть, — машинально поправил Сизарь.

— Может быть, пересчитаем, дорогой? — заговорщицки ухмыльнувшись, отвалилась обратно в подушки девушка.

Ночь была долгой и сладкой, но завершилась резко и грубо. Утром, когда Алексей еще благостно дремал под торопливый перестук клавиш, Света вдруг метнулась через весь номер и яростно затрясла его сквозь одеяло:

— Вставай, Лёша! Ваш концерн накрылся! Все, хана, его закрывают!

— Что?! — сел он в постели.

— Американский конгресс запретил банкам проводить платежи корпорации «Молибден»! Все, это хана! За пределами России вам теперь ни одного цента не получить! Да и в России половина денег через американские платежные системы двигаются.

— Не может быть… — Сизарь выбрался из постели, подошел к ноутбуку, увидел заголовок статьи. — От, ёжкин кот!

— Теперь Тумарин убьет сначала тебя, — пообещала девушка, — а потом меня. Или наоборот. А потом ваш Топорков убьет нас обоих!

— Подожди, я ничего не понимаю. — Усвоить содержание статьи за несколько секунд молодой человек, естественно, не успел.

— Здесь написано, что конгресс счел оскорбительным демонстративный жест компании «Молибден», которая назвала один из своих новых космических кораблей «Святой Светланой» в то самое время, когда идет расследование признаков религиозной нетерпимости в ее деятельности. А назвал ее так ты! Из-за меня! Господи, нас застрелят… Нам нужно спрятаться. Мы угробили одну из крупнейших корпораций России!

— Подожди, не суетись… — Сизарь нашел свой телефон, вызвал Тумарина: — Денис, последние новости слышал? Конгресс запретил переводы корпорации «Молибден». Что теперь делать?

— Тебе? Садиться в автобус и ехать в Муром. — В трубке было слышно, что Тумарин зевает. — Там сейчас экзамены. Пилотов выпускаем. А я приеду дня через четыре, на вручение дипломов.

— А что с запретом на платежи?

— Без понятия, я только проснулся. Но мы пока еще числимся «Агентством межпланетных перелетов». Может, нас это и не касается?