Андреа не ожидал такого напора от своего адъютанта, но в душе, видя, как подтянулся строй и действительно стал по стойке «смирно», поблагодарил более опытного в общении с моряками Ямайки друга.

— Дениз Мартин, я родом из Йорка, — первым отозвался чуть одутловатый мужчина. Его блеклые глаза соответствовали редким бесцветным волосам, сквозь которые проблескивала розовая кожа. — Бриг «Морской волк», старший матрос. Бриг «Королева», денщик Даниеля Шепарда. Я тогда не просто денщиком был, я фактически кораблем командовал. Линкор «Солей Руаяль», я там коком был. Ну, всякое в жизни случается. Ну, я так могу до бесконечности.

— А рекомендации есть? — строго спросил Топо.

— Утонули рекомендации, ты будто сам не знаешь, — мрачно произнес Дениз.

Рикки выразительно посмотрел на Андреа, мол, надо брать. Андреа, ничего не сказав, перешел к следующему кандидату.

— Сайлес Руут. Я обычный матрос, паруса знаю. Я был буканьером, так что по суше ходил достаточно. И зверя завалить могу одним кинжалом. — Второй кандидат был типичный голландец. Длинный, тощий, выглядевший слегка растерянным, но при этом хранящий внутреннее спокойствие и уверенность.

— Ну, я думаю, быков нам убивать не придется, — ответил Андреа. — Где служили?

— Мы с другом, — Руут кивнул на стоящего рядом с ним невысокого смуглого человека, — Питером Казинсом на шебеке «Синяя птица» и на «Псе войны». Простыми матросами.

Голландец называл корабли с такой гордостью, словно это было самой главной рекомендацией. Питер Казинс являлся прямой противоположностью Сайлесу. Невысокий, с густой бородой, переходящей в заросли на груди, торчащие из расстегнутой рубахи.

— Ален Бакстер! — лихо отрапортовал следующий. — Был старшим матросом на корабле полковника Бишопа «Синко Льягас». Рекомендации можно получить у господина вице-губернатора.

Плотный, сухощавый Ален сразу понравился Андреа, и он не стал его подробно расспрашивать.

Потом представился Йоганн Цеб, говоривший с резким северным акцентом. Был он родом из Германии, кроме обычной морской профессии, по его словам, мог быть кузнецом и механиком. Впрочем, непонятно было, как искусство механика могло помочь в походе.

Торро Вальдес, самый заметный среди кандидатов, стоял слегка в стороне. Был он одет по последней моде, и голову его украшал громадный черный парик, прикрытый сверху дорогой шляпой. Судя по тому, как Вальдес время от времени поглаживал парик, тот был предметом его особой гордости. Но в разговоре испанец оказался дельным малым. Его знание испанского языка как родного могло оказаться очень полезным в переходе через Америку, и Андреа без колебаний взял его в команду.

В итоге отобрали десятка полтора человек и одного мальчика со странным именем Тукали взяли юнгой, за него просил боцман.

Андреа считал, что юнга в таком сложном походе совершенно не нужен.

— Капитан, простите меня, может, юнга нам и не нужен, но я уверен, что этот шустрый пацан, не пойди он с нами, через неделю уйдет с Джоном Моррисом пороховой обезьяной. [54] Жалко мальчишку.

Андреа, уже совершенно измотанный, приказал боцману окончить все формальности самому.

Потом приказал подать ему обед на двоих в каюту, и они с Топо решили хоть часик отдохнуть от суеты.

— Господин капитан! — В дверь постучал вахтенный матрос. — К вам посетитель!

— Ты кого-то ждешь? — Топо, который, судя по всему, поселился навсегда в каюте Андреа, пересел из кресла, предназначенного капитану, на диванчик в углу.

— Кого там принесло?

— Он представился доктором Травалини. Джузеппе Травалини, — робко сообщил вахтенный.

— Я, кажется, сейчас умру со смеха. Доктор — и Травалини! [55] — развеселился Топо.

— Ладно, зови. — Андреа для солидности вернулся за свой стол.

— Добрый день, господин капитан, позвольте представиться, Джузеппе Травалини, доктор, приват-доцент медицины, хирург и хиропрактик. — Гость говорил с легким акцентом, который скорее заключался в четком и строгом произнесении слов, чем в их искажении. Был он высок и худ. Парика не носил, ему хватало черных густых волос, краше любого парика. Одет он был просто, можно даже сказать, с изысканной рациональностью. Андреа сразу заметил, что ладони у Травалини были узкие и сильные, с ухоженными ногтями.