— Встать! — гаркнул Гольденберг, прослуживший пятнадцать лет в рядовых и пять лет в унтерах.

— Не могу-у, — простонал Георгий, присаживаясь на нарах и прижимая к себе сведенную параличом руку.

Все же на поверку он встал — Гольденберг настоял-таки, но на работы не пошел. Пришедший через четверть часа в казарму фельдшер подозрительно глянул на Георгия, придирчиво осмотрел руку и поколол руку ниже локтя иголкой, на что Жора никак не среагировал: рука за ночь от саржевого жгута затекла и не чувствовала никакой боли.

— Сам я решить ничего не могу, — констатировал фельдшер. — Сейчас пойдем в больничку, и тебя осмотрит господин врач Шкловский. Если он найдет тебя симулянтом, неделя карцера, считай, тебе обеспечена…

Тюремный врач Шкловский был не очень трезв. А вернее, очень даже не трезв. Георгий покуда никак не мог понять: хорошо это для него или скверно. Как только Шкловский усадил Полянского напротив себя и стал осматривать руку, он вдруг громко крикнул в самое ухо Жоры:

— Атас!

Конечно, Полянский едва не подпрыгнул на своем стуле, но рука не выпрямилась и не приняла естественного положения, на что, верно, и рассчитывал своим криком доктор.

Затем Шкловский велел открыть рот и показать язык.

Георгий послушно сделал это, и доктор довольно долго лазил во рту, постукивая по зубам ложечкой и каким-то крючочком. А потом вогнал острие крючка прямо в десну и куда-то под зуб. Острая боль пронзила все тело Жоры, его всего вытянуло, но рука снова не приняла нормального и естественного положения.

— Гм, — произнес Шкловский, искоса поглядев на недвижимую руку Полянского, и снова велел Георгию открыть рот.

— Я уже открывал рот, доктор, — ответил тот.

— Да? — удивился Шкловский.

— Да.

— И я вас… это… уколол?

— Укололи, и больно укололи.

— И что? — Шкловский посмотрел на скрюченную руку. — От боли ваша рука должна была выпрямиться.

— И ничего, — сказал Полянский. — Не выпрямилась рука…

— Сам вижу, без твоих указок, — сердито бросил доктор. — Это потому, что рука у вас парализована. С вами случился мозговой удар, голубчик. Левую ногу, случаем, не приволакиваете?

— Нет, — ответил Георгий. — Только рука. Не чувствую ее совсем.

— Пра-а-авильно, — протянул доктор, — потому что мозговые ткани у вас повредились. Частично… И функции мозга, отвечающие за вашу левую руку, нарушились. Гипертонической болезнью вы давно страдаете?

— Н-не знаю, — промямлил Жора.

— Понятно, — констатировал Шкловский. — Все болезни от нервов, братец. Вот, признайтесь, вы сильно нервничаете?

— Сильно, доктор, — кивнул Георгий.

— Ну, вот, что я говорил, — обратился к окну Шкловский. — А вы спорили. Я же заявлял, заявляю и буду заявлять: все болезни от нервов… — Он взял со стола листок бумаги, черкнул в нем что-то химическим карандашом и протянул листок Георгию: — Вот. Отдадите это смотрителю или его помощнику.

— А что это? — отважился поинтересоваться Жора.

— Это освобождение вас от каторжных работ… — Шкловский поднял на Георгия мутный взор: — А ты что здесь сидишь?

— А что мне делать?

— Что делать, что делать, — проворчал Шкловский. — Пошел вон!

Записочка доктора сделала свое дело. В штольню Полянского больше уже никто не гнал. Его определили на учетные работы, дали тетрадь и карандаш и велели записывать, сколько руды поступает ежедневно в рудораздельную палатку для сортировки. Работа не пыльная, знай, черкай в тетрадочку цифирки, обозначающие вес породы, которую «взяли на лом» Сявый, Хвост, Бессараб и прочие из артели и подняли в бадьях Дед с товарищами.

Когда в Георгии случалась какая нужда, надзиратели или помощники начальника тюрьмы спрашивали: «Где этот сухорукий», «Сухорукова не видали»?

А потом и артельщики стали звать Георгия не Жоркой, а Сухоруким. Так и прилепилась к Георгию эта кличка — Сухорукий. Не худшее, однако, из прозвищ, которыми колодники наделяли друг друга и которые потом следовали за своими хозяевами уже всю остатнюю жизнь… 

Как найти нужного вам человека в Москве?

Это весьма не просто. Город-то не малюсенький!

Конечно, есть адресные столы и специальные адрес-календари с указанием места жительства проживания конкретных людей. Но это, если искомый гражданин или гражданка законопослушны и имеют собственность в виде лавок, магазинов, доходных домов, конюшен, фабрик и заводов либо занимают крупные, значительные и малозначительные, но посты на государственной или общественной службе. Также просто найти человека, занимающегося частной врачебной практикой или оказывающего юридические услуги лицам, в них нуждающимся.