— Натали, у нас с тобой, севодня — швадьба! — ага это Фриц, голос подал. Типа, оперативно вводит меня в курс дела… Информирует, блин!

— Пап, ты где? — наверное, у меня голос резко изменился и папочка, на том конце линии, что-то смекнул.

— Не знаю. Говорят — подлетаем… А ты что, разве забыла? — а я и не знала… Фриц довольно скалится.

— Ах, вот вы какие! — теперь я понимаю, что чувствует коза, когда её волокут на ярмарку. Оригинально…

— Натали, ты соглашная? — нет слов… Молча швыряю в «любимого-родного» подушкой. Попала…

— Да! — уй, так и задушить можно! — Да! Да! Да! — мир встал набок и покатился кубарем…

Задним числом, прокручивая события в голове, должна признаться — ни малейшего предчувствия, что будет именно так, не было. Хуже того, боялась мечтать, как оно будет, на самом деле… Фантазия меркла… Папа, моего Фрица, гм… мягко говоря — не жалует. Во-первых, не наш. Во-вторых, фриц (с маленькой буквы), то есть, немец. В-третьих, что-то у них, при первой и последней встрече, произошло. Мне они не рассказали… А оно, значит, вот как повернулось… Сюрприз! Обнаруживаю, что всё ещё держу в руке телефонную трубку.

— … вижу ваш городишко. Ты где? Почему не слышно? Наташа! — тихо пытаюсь выбраться из объятий.

— …та-та-та-та… Пи-пик! — отбой соединения… В сердцах стукаю трубкой Фрица по лбу. Отпусти!

— Vater? Sehr gut! — похоже — он в курсе происходящего. Наверняка в курсе! Заговорщик. Но, папа, папа…

— Подъем! — надо приводить себя в порядок, встречать родителя. Хотя, за окном — ясно. Не заплутает…

— Не надо! Я шам… — Фриц перегибается через стол и добывает рацию. Сует в гнезда жгутики антенны и стационарного заземления, висящие на стене (а я не догадалась, зачем они нужны), стучит ключом, — Его привезут… Ordnung!

Телефон звонил трижды. Один раз Фриц сам с кем-то связывался по рации. Один раз, по этой же рации, связывалась я — уточняла, что у папы аллергия на козью шерсть. В промежутках оба успели встать, оделись и позавтракали. Да! Чинно и спокойно… Опять кофе с булочками. Кофе — свой, булочками угостили связисты. Вот кажется — что особенного? Ну, сделали предложение… Ну, согласилась… А сердечко — ту-тук-тук. Вроде бы, как жила, так и живу… А нет, что-то поменялось. Словно действительно оказалась «за каменной стеной».

Наверное, это потому, что я, до сих пор, людьми просто распоряжалась (как детишками в лагере), а не командовала (как Фриц). Полная мера ответственности за всё происходящее… Приятно посмотреть, со стороны. «Борт», на котором прибыл папа — целиком наш. То есть — привез груз по проекту «Wurf nach Sueden», привез папу (сильно подозреваю — тоже в целях этого проекта) и прикомандирован, для обеспечения проекта. За экипажем прислали электрокар. Не аэродромный, а из крепости. У них тут, везде, на кавалеристов, расставлены мины… Поэтому, местные или ходят пешком, или ездят на электрокарах с бронированным (точнее блиндированным поддоном с аккумуляторами) днищем. Если и жахнет — то не особо страшно. А мы пошли в замок пешком.

Как раз успели. Папочка прикатил вместе с экипажем самолета, но парней поселили в гостевом домике, а его, как важную персону (посланец из метрополии, фу ты ну ты), в бывших апартаментах епископа. Там, на верхнем этаже замка, аж три помпезные жилые комнаты, с каминами и мебелью «в стиле эпохи». Вот насчет материала одеяльца и комплекта пледов, для укрывания при сидении в кресле со мною и консультировались. Надеюсь, ему понравится… Уважение и всё такое. На шестом десятке родитель стал чувствителен к почестям. Обожает появляться с мамой на разных торжественных мероприятиях, благо у нас вечно — то шахту заложат, то новый корабль на воду спустят, а «свадебных генералов» — не густо. Ладно, пускай полковников. Генералов у нас пока нет. И не скоро будут… Смешно — назначать генерала на реально капитанскую должность командира роты. Вот папа и подвизается, после выхода на пенсию, подобного рода «общественной деятельностью». Не то инспектор, не то начальник, но в любом случае — «настоящий полковник». Сухонький, болезненно прямой (ревматизм), с тяжелой лакированной тростью в руке. Когда он выходит с ножницами, разрезать очередную красную ленту, любо дорого посмотреть. Слегка удивило, что папа появился в самом простом полевом мундире, без знаков различия. Видимо, какая-то политическая причина. Ладно… Сам расскажет или узнаю. У него всё — с особым смыслом.

Удивило другое… Он увидел Фрица и обрадовался! Реально, без актерских ужимок. Сразу за руку с ним поздоровался, улыбнулся хорошо и вообще — ни малейших намеков на безобразную сцену, которую он нам в прошлый раз устроил. Фриц тоже удивился перемене. Когда подходили — напрягся, даже мою руку выпустил. Ну, вроде пронесло… Обниматься, правда, не стал, но в целом — небо и земля. Зато мне досталась полная доза телячьих нежностей, и обнял, и расцеловал, только что на руках не крутил (поясница), чуть слезу не пустил… Странно. Хотя приятно. Жалко, что мамы нет. Приболела. Напустил на себя важный вид. Похлопал рукой по чудному прямоугольному чемоданчику и загадочно мне подмигнул. Что там у него? На приданное — точно не похоже. Да и не было речи о приданом. Мама, наверняка, притащила бы с собой воз всякого барахла (оно мне надо?). Кто его будет за мною таскать, и куда его мне прикажете распихивать? Тем более — великие дела назревают…

Встречали нас без особой помпы, но почти торжественно. Оказывается, каптер Базы, одновременно (по совместительству), её же комендант. Всем заправляет Совет Командиров, а вот складское хозяйство требует твердой руки. Разделили обязанности… Строгой папиной подтянутости у «шпака» нет, даже в форме (и тоже без знаков различий, как сговорились), он выглядит упитанным сурком, вставшим на задние лапки. Мог бы и по фигуре мундир подогнать. Как из-под земли, собралась толпа. Разновозрастная и разноперая. Только всего различия, что наши пацанята, всех возрастов, включая самых мелких — в защитных комбинезонах или синих «техничках», зато «гражданские» (это я по привычке всех «не наших» так воспринимаю) — в местных нарядах. Шляпы, сапоги, робы, длинные юбки у женщин (мама, как только увижу — вздрагиваю), чепчики (вот от чего меня уже реально трясет)… Смотрят, перешептываются, будто заморскую чуду-юду увидали. Не, оно понятно — женский пансион, у нас, на том конце континента. Чисто из практических соображений… Барышни здесь бывают или транзитом, или на практике, то есть в почти взрослом состоянии (вроде меня, в прошлом году). Не успели наши женские моды здесь примелькаться. Откуда набежали? Ведь вчера почти пусто вокруг было.