Пододвинув второе «директорское» кресло так, чтобы оказаться прямо напротив спящего, я сел в него и небрежно положил пистолет на колени, после чего вытянул ногу и толкнул гостя в колено.

Тот встрепенулся, открыл глаза и стал шарить ими по сторонам, пока наконец не остановил взгляд на мне, а потом, скользнув им вниз, — на оружии.

— Эй, погодите минутку, приятель!

— Нет уж, это вы погодите. Кто вы такой и что вам нужно?

Я не целился в него и вообще старался вести себя непринужденно. Он поднял руки ладонями вперед, показывая, что сдается.

— Вы ведь мистер Холлер, да? Я Джефф. Джефф Треммел. Мы разговаривали с вами по телефону, помните?

С минуту я вглядывался в него, но потом сообразил, что все равно не смогу опознать, поскольку никогда не видел его фотографий. В доме Лайзы, когда я там бывал, не было ни одного его портрета в рамке. После того как он сбежал, она уничтожила все следы его пребывания в доме.

И вот он сидел передо мной. Затравленный взгляд, жалкий вид. Я почти точно знал, что ему нужно.

— Откуда вы узнали, где я живу? Кто послал вас сюда?

— Никто не послал. Я сам пришел. Нашел ваше имя на сайте Калифорнийской гильдии адвокатов. Рабочего адреса там не было, а этот был указан как почтовый, для связи. Я приехал, увидел дом и понял, что вы тут живете. Ничего такого у меня и в мыслях не было. Просто мне нужно с вами поговорить.

— Вы могли позвонить.

— У меня телефон сдох. Надо новый купить.

Я решил немного прощупать Джеффа Треммела:

— В тот раз, когда вы звонили, где вы находились?

Он пожал плечами, давая понять, что теперь может выдать эту информацию:

— В Розарио. Я там живу.

Это было ложью. Циско получил сведения из телефонной компании. У меня был теперь номер и местонахождение ближайшего сотового ретранслятора. Звонок поступил из Венис-Бич, расположенного милях в двухстах от мексиканского Розарио-Бич.

— И о чем же вы хотели со мной поговорить, Джефф?

— Я могу вам помочь, приятель.

— Помочь мне? Это как же?

— Я разговаривал с Лайзой. Она рассказала мне о молотке, который они нашли. Он — не ее… то есть не наш. Я могу вам сказать, где находится наш. Приведу вас прямехонько к нему.

— Хорошо, и где же он?

Мужчина отвернулся и стал смотреть направо, туда, где внизу расстилался город с его никогда не смолкавшим дорожным гулом.

— Вот в этом как раз и дело, мистер Холлер. Мне нужны деньги. Я хочу вернуться в Мексику. Чтобы там устроиться, много не надо, но что-нибудь, с чего можно начать, требуется, понимаете?

— Ну, и почем это «начало»?

Он повернул голову и посмотрел прямо на меня, потому что я заговорил на его языке.

— Всего десять кусков, приятель. На вас же скоро свалятся все эти киношные деньги, так что от десяти штук вы не обеднеете. Вы мне это — а я вам молоток.

— И все?

— Ну да, после этого я слиняю.

— А как насчет того, чтобы выступить в качестве свидетеля на суде? Помните, мы с вами это обсуждали?

Он затряс головой:

— Нет, это я не могу. Какой из меня свидетель? Но снаружи, так сказать, помочь могу. Ну, показать, где молоток, и все такое. Герб говорит, молоток — их главная улика, но это чушь собачья, потому что я знаю, где настоящий молоток.

— Значит, вы и с Гербом тоже беседовали?

По его гримасе стало ясно: он допустил промах. Предполагалось, что Герба Дэла он в разговоре упоминать не будет.

— Ну… нет, это Лайза сказала, что он так говорит. А я с ним даже не знаком.

— Позвольте мне кое о чем вас спросить, Джефф. Откуда я буду знать, что это настоящий молоток, а не фальшивка, которую вы с Лайзой и Гербом мне подсунете?

— Ну, так говорю же вам: я знаю. Я сам оставил его там, где он сейчас. Сам.

— Но вы не будете давать свидетельских показаний, так что единственное, с чем я останусь, — это молоток — и никакого объяснения. Вы знаете, что такое родовые вещи, Джефф?

— Ро… Нет, не знаю.

— Это значит — взаимозаменяемые. По закону предмет признается родовым, если его можно заменить таким же, идентичным. И это именно то, что мы имеем, Джефф. Ваш молоток для меня бесполезен, если к нему не прилагается ваше свидетельство. Не дадите показаний — он мне ни к чему.

— Гм-м…

Он заметно приуныл.

— Так где молоток, Джефф?

— Не скажу. Это все, что у меня есть.

— За то, что у вас «есть», я не дам ни цента, Джефф. Даже если бы я поверил, что такой молоток — настоящий молоток — существует, я бы не заплатил вам ни цента. Так дела не делаются. Так что вы подумайте, а потом дайте мне знать. Идет?