— Ну-у… А почему?

Старший царевич объяснил, и младший тут же позабыл о своих играх:

— Я тоже хочу из пистолей палить. Можно с тобой? Мить!..

— А разве ты уже сделал тот урок, что я тебе задавал?

— Ну?.. Почти.

Еще раз поглядев на свиту Ивана, которая тут же опустила любопытствующие взгляды себе под ноги, Дмитрий устроил быстрый, и абсолютно незаметный со стороны экзамен:

— Показывай свое почти.

В ответ младшенький зажмурился и замер. С тем, чтобы через пару минут своего непонятного стояния услышать легкое порицание:

— Плохо. Будешь лениться, тебя скоро Дуня нагонит.

— Мить…

— Что? Девчонке уступишь? Какой же из тебя тогда воин?

Надувшись и покраснев от сдерживаемых слез, восьмилетний мальчик последовал примеру свитских, уткнувшись взглядом в острые кончики своих полусапожек. А постельничие сторожа, сопровождающие наследника, еще в самом начале беседы все как один сделали каменные лица, показывая, что они не только оглохли, но еще и частично ослепли. Тем более, что стражи и в самом деле мало что слышали — поэтому так и не поняли ничего, когда старший, подняв за подрагивающий подбородок лицо Ивана, спокойно произнес:

— Я тобой недоволен.

Щелк!

Уличный зевака, прильнувший к щели в ограде, и получивший за то по совсем неприлично откляченному заду, чуть дернулся, проверяя бревна ограды на прочность своим лбом. Затем моментально распрямился и бочком-бочком отошел прочь, к довольно плотной толпе местных жителей.

— Ишь! Блюдет царевичеву сохранность.

— Что, отведал?

— Ой да что там ударил-то, курам на смех — словно погладил…

— А ну, чего разгалделись? Цыц!..

Сквозь перешептывающихся зевак довольно легко (потому что те сами расступались) прошел пожилой священник. Привычно перекрестил подошедших за благословением, затем огладил длинную седую бороду и поймал взгляд одного из десятников дворцовой стражи. Впрочем, уже и не вполне дворцовой: не так давно великий государь выделил сотню самых опытных и верных постельничих сторожей, дабы те хранили покой только и исключительно старшего из царевичей.

— Сын мой, как бы мне до государя-наследника?

Внимательно оглядев просителя, десятник легко спрыгнул со своего жеребца, и без малейшего пиетета перед черной рясой поинтересовался:

— Кто таков?

Ему тут же ответили, причем из подступившей на пару шагов толпы, да еще и с легкими, почти незаметными нотками осуждения:

— То настоятель храма святой Варвары великомученицы, отец Захарий!..

— А ну, назад!

Очень даже намекающе тряхнув нагайкой, служивый быстро вернул всех зевак на исходные места.

— Димитрий Иванович покамест занят, и допустить тебя до него никак не можно. Может, тебе сотника позвать?..

Протопоп еще раз огладил свою бороду, на краткий миг призадумавшись — а потом согласился и на сотника постельничих сторожей. Меж тем, в доме купца Суровского ряда Тимофея как раз закончилось одно событие. Неизмеримо ничтожное в масштабах всего государства, довольно незначительное для первопрестольной и очень важное как для других гостей торговых, так и для купцов Гостинной сотни.

— Встань.

Хозяин дома поднялся, и тут же самым позорным образом шлепнулся на лавку — ослабевшие ноги отказывались держать на весу его поджарое и жилистое тело. Проследив, как его юный повелитель вернул на стол небольшой, и изрядно потемневший от времени прадедов крест, мужчина глубоко вздохнул и выдохнул, с каким-то неясным сожалением ощущая, как утихает гуляющий по венам ласковый огонь.

— Благодарю за честь, государь.

— С этого дня и наедине можешь обращаться по имени-отчеству. О том, что целовал ты крест на верность мне, молчи.

Пройдясь по малой «рабочей» горенке, наследник с легким интересом оглядел один из потертых изразцов небольшой печки, затем вернулся за стол:

— Есть ли у тебя вотчина?

— Как не быть! Еще батюшка покойный на нее жалованную грамоту получил.

— Где?

— В двадцати верстах от Твери, государь.

Четко очерченные губы на красивом лице слегка шевельнулись в намеке на улыбку.

— Тверь — это хорошо.

Царевич мимолетно задумался, затем продолжил:

— Я желаю, чтобы ты в своей вотчине начал выделывать обычную посконь, широкую парусину, а также канаты и веревки. Скоро к тебе подойдет столяр из царских мастерских, именем Ефрем. Он поможет изладить широкие ткацкие станы, и особые принады для выделки канатов и веревок, а так же объяснит, какие именно амбары надобно будет поставить в твоей вотчине. Этот же Ефрем обучит работный люд управляться со всем, что будет в тех самых амбарах.