— Как же вы хотели его найти?

— Ну, вы, наверное, сами догадались, я хотел выйти на тех, кто торгует детьми.

Манчестер натянуто улыбнулся, замолчал и сделал несколько затяжек. Татаринов не торопил его.

— Знаете, — наконец сообщил капитан полиции, — есть у меня тут одно дело, и мне никак не удается собрать доказательства и выпросить санкцию суда. Вот вы и ваши двоюродные братья, которые, впрочем, на вас не похожи, но меня это не должно волновать, вы поможете мне, и я, может быть, помогу вам. При условии, что вы честно и откровенно скажете, что вы делаете на территории Исландии. Кстати, с вас еще тысяча четыреста евро.

— А если нет? — осведомился Татаринов.

— А если нет, — ответил спокойно капитан, — то через, — он взглянул на часы, — три с половиной минуты сюда ворвутся шесть человек, которые остались ждать меня на улице.

— Аргументировал, — сухо согласился Татаринов и передал полицейскому оставшиеся деньги, одновременно представляя, какой отчет о потраченных средствах придется ему писать вице-адмиралу Старостину.

Военные могут выслать самолет и сжечь несколько тысяч евро государственных денег, но очень сложно списать две тысячи наличными. Татаринов уже подумал о том, не продать ли этому капитану какой-нибудь пистолет или автомат, чтобы у него появился левый, нигде не зарегистрированный ствол. Иногда это полезная вещица при решении неожиданных и остро возникающих проблем, но в последнюю минуту передумал и скрепя сердце отдал так необходимую им наличность. Забрав деньги, Манчестер усмехнулся:

— Чувствую, что не зря приехал попить кофе в эту гостиницу. Давайте встретимся через два часа в центре, у собора. Как раз сядет солнце, и мы с вами сможем, не привлекая внимания, отправиться в одно интересное место, куда, честно говоря, я не хотел бы заходить один, даже если бы у меня был ордер.

Хатльгримскиркья возвышался в центре города и своей готической мощью поражал воображение всех, кто приближался к нему. Собор представлял собой искусственную одинокую скалу, возведенную архитектором назло чудовищным ветрам, пронзающим остров. Отчасти он напоминал трубы гигантского органа, слившиеся в один монолит и возвышающиеся к небу и поющие вечную божественную песнь…

Люди, задирая головы вверх, должны были приходить в трепет и восторг от титана, венчающего край вулканов и гейзеров, они должны были ощущать себя песчинками, мимолетной флуктуацией жизни, искоркой в пламени бушующих галактик и трепетать, дрожать на ветру, как крохотные травинки, отдаваясь на милость Богу.

Стоять вечером на ветру было холодно, и поэтому Татаринов и его люди сидели у собора во взятой напрокат машине и ожидали прибытия полицейского.

Островитянин не обманул и появился в назначенное им самим время, приехав на серебристом «Фольксвагене». Движение в стране было левосторонним. К нему требовалось пообвыкнуть. Голицыну доставалось по полной программе, поскольку он согласился вести машину.

— Принесли фотографию? — поинтересовался первым делом Манчестер, когда снова увиделся с Татариновым.

— Да, принес, — согласился капитан второго ранга и передал папку полицейскому. Раскрыв ее, Манчестер увидел перед собой фотографию доктора Пинту и вопросительно посмотрел на русского.

— Я ищу вот этого человека.

— На ребенка он не похож, — посмотрел на англоязычное досье Манчестер, которое успели выслать за эти два часа. — Здесь сказано, что этот Пинту — гражданин Исландии.

— Это так, — подтвердил Татаринов, — всего две недели назад ему королева Нидерландов вручила собственную премию.

— При чем здесь дети? — уточнил следователь, закрывая папку.

— Мы считаем, что на вашем острове незаконно удерживается несколько граждан России.

Чтобы продолжить разговор, Манчестер пригласил Татаринова в свою машину, поскольку со следователем больше никого не было и они должны были общаться один на один. Татаринов охотно согласился.

Манчестер еще раз посмотрел на фотографию и прочитал все, что было в папке. А там был на самом деле всего один лист.

— Нам не нужен политический скандал, — заявил Манчестер и посмотрел прямо в глаза Татаринову.

— И нам не нужен скандал, — согласился тот, — нам просто нужно найти детей. Судя по тому, что я узнал в Голландии, этот человек может быть причастен к похищению детей и сексуальному рабству.

— Но он врач.

— Да, — согласился Татаринов, — существует и вторая версия — трансплантология. Десять дней назад мы не смогли помешать транспортировке двадцати человек.

— Двадцать детей? Зачем так много? — Манчестер уже не смотрел, а изучал фотографию доктора. — Какие у вас доказательства?

— Пока никаких, одни подозрения.

— Пробью по своей базе, только это будет стоить некоторое количество денег.

— Сколько? — скривился Татаринов.

Когда он услышал, что с них еще две тысячи евро, то захотел послать этого вымогателя подальше и даже набить ему морду, прямо здесь, в салоне.

— Но есть и другой вариант. Мы сейчас с вами прокатимся, и вы сделаете для меня одну небольшую работенку, которая, не исключено, поможет в продвижении наших дел. Вы сделаете свое — я сделаю свое.