— Ясно, что не хотели, однако ощутимо повеяло тонким ароматом интриги, и он такой соблазнительный. Словно черничный пирог.

Откусив пирога, Брукс резко поменял тему:

— Систему охраны в доме разработали сами?

— Да. — Эбигейл снова насторожилась.

— И камеры тоже?

— Конечно. Надеюсь, понятно, что изготовлением оборудования я не занимаюсь.

— Понятно. — Он наклонился над компьютером. — Круто оборудован.

— Моя работа.

— Я неплохо разбираюсь в компьютерах, могу произвести нужные операции и найти информацию, которая меня интересует. А вот мой отец — удивительный человек. При любом сбое обращаюсь к нему. Он просто зациклился на математике. А вы тоже из числа одержимых точными науками?

Помнится, когда-то Эбигейл была помешана на всех науках сразу. А может, ничего не изменилось до сих пор?

— Математика доставляет мне удовольствие своей логичностью.

— Мне следовало догадаться. — Брукс снова повернулся к собеседнице и отпил из бокала. — Хорошо у вас. Мать завидует вашей кухне.

— Купите ей собаку.

— Что?

— Она говорит, что не готова завести нового питомца, но, судя по реакции на Берта, это не так. Ей не хватает общения с собакой. Она… Простите, что вмешиваюсь не в свое дело. — Щеки Эбигейл залились краской.

— Мать души не чаяла в нашем псе. Да мы все были к нему привязаны и тяжело переживали его смерть.

Брукс глянул на Берта, с трудом удерживаясь от желания потрепать его по холке.

— Вы действительно считаете, что она готова принять в дом другую собаку?

— Не следовало заводить этот разговор.

— Но уж раз начали, так скажите свое мнение.

— Хорошо. У меня создалось впечатление, что ваша мать не решается сама привести в дом другую собаку, считая это изменой прежнему любимцу. А вот подарок от одного из детей — совсем другое дело, верно?

— Вы правы. Спасибо за совет. Вы очень понравились Санни.

— Взаимно. Заберите остатки пирога и блюдо. — Эбигейл встала и стала заворачивать пирог.

— А еще не забудьте подать мне шляпу. Вы куда-то торопитесь?

— Но шляпы на вас не было.

— Это шутка. Так говорят, когда хотят выпроводить надоевшего гостя. Мол, осторожно, придерживайте дверь, чтобы на выходе не получить под зад.

— Ах, вот оно что. Но вам и правда пора. У меня много работы, а еще надо выгулять собаку. Передайте матери, что пирог доставил нам истинное удовольствие. И спасибо за вино. Я вас провожу.

Брукс подождал, пока она отопрет парадную дверь и выключит сигнализацию, положил пирог на столик:

— Прикажите собаке лежать тихо.

— Зачем?

— Хочу вас обнять, после чего руки мне понадобятся, чтобы вести машину, и совсем не хочется их лишиться.

— Не люблю, когда ко мне прикасаются.

— Вам нравится секс, а поцелуй — это нечто среднее между прикосновением и сексом. Неужели вам не любопытно, Эбигейл?

— Немножко. — Несколько секунд она изучала лицо Брукса, пронзая будто рентгеновским лучом, а потом, слегка придерживая его руку, скомандовала: — Ами, Берт, Ами.

Брукс обнял Эбигейл, чувствуя, как она напряглась всем телом, продолжая держаться за оружие.

— Ами, — судорожно выдохнула она. — Это по привычке. Давайте останемся друзьями.

Брукс погладил ее по щеке, а она по-прежнему не сводила с него пристального взгляда. Этот настороженный пытливый взгляд задел в сердце Брукса какую-то струну, и он поцеловал Эбигейл бережно и нежно, хотя и не совсем по-дружески.

Потом их тела теснее прижались друг к другу, Эбигейл обняла его за плечи, пробежала рукой по затылку, погладила по волосам. Брукс ощутил во рту дразнящее прикосновение ее языка, полуприкрытые глаза утратили настороженное выражение и стали изумрудно-зелеными.

Отступив на шаг, он отпустил Эбигейл и, покачав головой, забрал остатки пирога.

— Знаете, я просто должен сюда вернуться.

— Это ошибка.

— Для кого?

— Для нас обоих.

— Не забывайте, что у людей бывают разные точки зрения по одному и тому же вопросу. — Он наклонился к Эбигейл, и на сей раз поцелуй был мимолетным и дружеским.

— Я к вам приеду. Пока, Берт! — крикнул он, выходя из дома и направляясь к машине.

Эбигейл закрыла дверь и заперла на все замки еще до того, как услышала шум двигателя, а потом, тяжело вздохнув, глянула на пса.

— Это ошибка, — прошептала она.

В течение рабочего дня Брукс успел нагнать страха на троих малолетних магазинных воришек, разобрался с дорожным происшествием и помешал обоим его участникам поколотить друг друга. Потом пришлось заниматься сопутствующей бумажной волокитой и выслушивать горестные вопли Сида Файерхока, которого Брукс все-таки вызвал в суд по поводу неисправного глушителя.

Намереваясь вознаградить себя за труды, Брукс собрался забежать на минутку в кондитерскую и выпить чашечку изумительного кофе с печеньем сникердудл. Но не успел. В кабинет заглянула Алма, в ушах которой красовались серьги в виде радужных символов мира размером с детский кулачок.