– Да мы бы и рады, но куда? – спросил Пашка.

– Как из двери вытащишь – налево и за угол. Там под навесом и положишь, – объяснил бармен. – И не крути головой – никто за них не впряжется, они здесь одни были.

– Нищета какая-то поганая, – доложил Пашка Анатолию Абрамовичу, оттащив и обыскав трупы. – Тот, что на меня кинулся, – вообще пустой. В карманах тринадцать «семерок» россыпью. И ножик поганый, тупой – одежду не прорезал, а скорее прорвал и на боку только царапина. А у второго «Клин» ржавый заклинивший и всего пять патронов в магазине. И чего они на меня кинулись?

– Дык чего… Они вчера ставку на Бузу сделали. Большую. И круто пролетели, когда ты его завалил, – объяснил бармен. – За долги все движимое имущество отдать пришлось: снарягу, патроны и оружие. Вот и ходили с самого утра злые, как два черта, все, блин, страшную месть тебе придумывали. Тьфу, дурачье!

– Им бы в темноте и со спины зайти! – произнес только что зашедший в кабак Вратарь. – Вот тогда, может быть… Хотя и тогда вряд ли – уж очень у тебя, Паша, реакция хорошая! Стоило только тебя на пару часиков оставить, как ты уже опять отличился. А кто это с тобой?

– Нахамсон, – протянул руку Вратарю дядя Толя. – Анатолий Абрамович.

– Третьяк, – обмениваясь рукопожатием, в свою очередь представился «по-старорежимному» Вратарь. – Юрий Петрович. И сдается мне, Анатолий Абрамович, что мы с тобой уже где-то встречались!

– И ведь верно! – разглядывая лицо собеседника, ответил Нахамсон. – Лет десять назад? В Подольске или Чехове?

– Да, именно в Подольске! – усмехнулся Вратарь. – Мы тогда из очередного московского рейда возвращались. Радиации хапнули, трех тяжелых везли. А тут еще и движок на «Урале» сдох. И вы нам тогда здорово помогли. Как тесен мир!

– Ага, а Москва – большая деревня! – рассмеялся дядя Толя. – Рад видеть тебя в добром здравии! Что по нынешним временам уже неплохо.

– Точно! – тоже расхохотался Вратарь. – А я смотрю, наш пострел опять поспел? В смысле – успел первым? Ты, Паша, в городе второй день, а уже троих ухлопал! На рекорд идешь?

– Двоих! – поскромничал Пашка. – Одного сейчас дядя Толя кружкой уложил!

– Да, Абрамыч, а руки-то у тебя золотые! – улыбнулся Вратарь. – И чего починить могут, и башку кому проломить… Ладно, вы ведь в кабак не убивать пришли, а пивка попить? Так давайте в уголок заберемся, да и попьем? Лешка, налей-ка нам по парочке своего фирменного и на мой стол отнеси!

Они прошли в дальний конец барака и сели на том же месте, где вчера Вратарь начал Пашкино просвещение относительно ситуации в столице Рязанского княжества.

– Ну, как я догадался по некоторым оговоркам нашего молодого друга, Бритва сделал вам предложение, от которого невозможно отказаться? – начал Вратарь.

– Ты помнишь этот фильм? – невпопад, как показалось Пашке, спросил Нахамсон Вратаря.

Но, к удивлению Скорострела, Юрий внезапно ответил:

– Ну конечно, помню! Как можно забыть «Крестного отца»? Это же классика! Эге, да я гляжу, наш супербоец нас не понимает совсем. Это я, Паша, процитировал расхожую фразочку из старого культового фильма.

– Был такой замечательный боевик про мафиози, – добавил Нахамсон. – А мафиози – это… как тебе объяснить… американские бандиты.

Пашка осторожно кивнул, показывая, что понял. Хотя на самом деле так и остался в полном убеждении, что старики чудят.

– В общем, да, сделал, – обращаясь к Вратарю, признался дядя Толя. – И мне, и Моряку. Дал три дня на раздумье.

– Ага, – только и сказал Вратарь и надолго задумался, изредка прикладываясь к кружке с пивом. Только через пять минут Юрий поднял глаза на собеседников и тихо, но отчетливо проговорил: – Будете рвать когти – я с вами!

– А что так? – ухмыльнулся Нахамсон. – Вас вроде бы здесь всех очень неплохо кормят?

– И поят! – кивнул Вратарь. – И развлекают! Вот только достало меня все. Я не животное, чтобы жить одними инстинктами: пожрать, посрать, потрахаться. А здесь именно на животных ставка делается. Просто кто-то жвачное, а кто-то хищник… И еще кое-что…

Юрий снова надолго замолчал, прихлебывая пиво. Нахамсон терпеливо ждал.

– Есть тут девчушка одна, совсем ребенок. Она из крестьян, у нее людоловы всю семью убили. У меня своих детей не было никогда, а к ней я душой прикипел, она мне как дочь. И я не хочу, чтобы она здесь оставалась…

– Сложно, но можно, – тоже немного подумав, ответил дядя Толя. – Идти с ребенком на прорыв… Впрочем, дело твое. Меня, однако, немного другое волнует. Небольшой вопрос, ты уж просвети меня… Ты не боишься, что мы тебя сдадим?

– Я про тебя, Абрамыч, слышал – ты человек честный. Да и Сема Моряк из идейных, если так можно сказать. Вы под Бритву не ляжете, – Вратарь прямо посмотрел в глаза Нахамсона. – Ну, так как? По рукам?

– По рукам! – ответил Нахамсон, и старики обменялись рукопожатием.