— Надеются, что уже завтра.

Надеются…

— Так, теперь перейдем к Грэму.

— Мне очень жаль, что так вышло, — сказала Клэр с кислой миной.

«Мы угрожаем. Но мы никогда не блефуем…»

Я пожал плечами. Урок она усвоила. Но нужно было как-то выходить из положения.

Допив свой кофе, я начал менторским тоном:

— Вот что еще тебе необходимо знать о нашей работе.

— Что же?

— Иногда нам приходится совершать поступки, которые подвергают нас испытанию. Заставляют доходить до крайностей.

Она вся сжалась. Очень на нее не похоже. Но при этом не сводила с меня взгляда и чуть заметно кивала.

— И именно в такой ситуации мы оказались сейчас… Должен сразу предупредить. В твои служебные обязанности это не входит, тебе не велит этого делать долг, а я не вправе приказывать.

Дюбойс дотронулась до единственной пуговицы на своем пиджаке, как я понял, подсознательно. На поясе у нее болталась кобура с таким же, как и у меня, самым компактным «глоком». Я видел ее показатели: она была неплохим стрелком, а в памяти у меня запечатлелся ее образ в тире — сконцентрированный и решительный взгляд сквозь тонированные желтые очки, короткие черные волосы комично топорщатся из-под слишком больших для нее наушников. Но кучность стрельбы с пятидесяти метров у нее всегда выходила недурной.

Понятно, что ей пришло в голову. Связь с террористами, возможная причастность преступного синдиката из Нью-Джерси, какой-то заговор врагов в стенах министерства обороны. Насколько вероятна перестрелка?

Клэр откашлялась.

— Готова выполнить все, что нужно, Корт.

Я смерил ее взглядом. Спокойные голубые глаза, плотно сжатые губы, ровное дыхание. Она действительно была готова к тому, что нам предстояло.

— Тогда поехали.

— Мистер Грэм?

Я достал свое удостоверение, которое он изучил с таким видом, словно дожидался этого целый день. Как оно наверняка и было.

Пятидесятилетний Эрик Грэм носил короткую стрижку и отличался весьма плотным телосложением, хотя вес держал в пределах нормы. Носил он джинсы со свитером и явно не брился с утра в пятницу, когда в последний раз собирался на службу.

Меня он оглядел без всякого интереса, а Дюбойс после того, как она представилась, с откровенным презрением.

— Нам с вами не о чем говорить, агент Корт. Заявление о подделке чека отозвано, и я решительно не понимаю, почему органы федеральной власти продолжают этим заниматься.

— Я здесь не по этому поводу, сэр… Не возражаете, если мы зайдем к вам на пару минут? Это важно.

— Не вижу причин…

— Но мы правда не отнимем у вас много времени. — Вид у меня был очень унылый.

Он пожал плечами и жестом пригласил войти, а потом провел в свой кабинет, стены которого были увешаны фотографиями, дипломами, почетными грамотами и другими наградами тридцатилетней давности за успехи в науке и спорте.

— Как я уже объяснял вот ей, — сказал он ледяным тоном, — у меня крайне секретная работа. Это, конечно, прискорбно, что деньги украли. Но, мысля глобально, в интересах национальной безопасности я принял решение просить не проводить дальнейшего расследования.

Грэм натянуто и явно неискренне улыбнулся.

— Да и к чему обременять местную полицию? У них слишком много более важных дел, чем помогать беспечному компьютерщику, который оставляет свою чековую книжку там, где ей быть не положено.

Мы уселись у круглого кофейного столика со стеклянной столешницей, имевшей углубление в центре. Под стеклом лежали снимки хозяина во время занятий спортом в колледже — преимущественно футболом и теннисом. По стенам были развешаны фото и с другими сюжетами. Семейные торжества, школьные праздники, поездки на каникулы. На нескольких из них, как я понял, в кадр попал и его сын — очевидно, тот самый, чье образование оказалось теперь под угрозой. Дочки, учившиеся в разных колледжах, как выяснилось, были близнецами. На дюжине более поздних фотографий отца семейства запечатлели с известными бизнесменами и двумя-тремя политическими деятелями.

Никто из прочих членов семейства к нам не вышел, хотя на обеденном столе я заметил две чашки с недопитым кофе рядом с разобранным по отдельным разделам воскресным номером «Вашингтон пост» и слышал приглушенные звуки радиостанции Эн-пи-ар. Кроме того, наверху иногда поскрипывали половицы. Потом донесся стук закрывшейся двери. Похоже, узнав о приближении разбойников, мистер Грэм отправил женщин и детей в горы.

— Мне жаль детектива Келлера.

— Кесслера.

— Жаль потраченных им усилий. Когда мы с ним беседовали, он показался мне симпатичным малым. Я слышал, — он бросил на Дюбойс еще один злобный взгляд, — что какой-то наемный убийца или кто-то в этом роде теперь по каким-то неизвестным мне причинам устроил на него охоту.