– Спасибо, братец, – кряхтя, Аким последовая его совету.

Сани ходко шли по наезженной колее, изредка подпрыгивая на кочках. От каждого такого толчка гримаса боли набегала на лицо Рубанова. Усталость брала свое. Не заметил как задремал – угрелся под тулупом, да и дальняя дорога сон любит.

Прогремел под колесами мостик, вырвавший из остановившего время спасительного сна, и при этом больно отозвавшись в израненной спине. «Никак не приладишься». – Недовольно заворочался на сухом сене и поднял растрепанную голову. Сердце болезненно сжалось, когда разглядел на пригорке каменную белую церковь, такую знакомую с детства…

– Ну, погоняй, малый, полтину наброшу, – захрипел, заволновался он, тяжело поднимаясь и усаживаясь в возке. «Вот и Покровскую проехали», – с трудом перекрестился Аким. Кашель забил его тело… Откашлявшись, сплюнул кровавый сгусток в снег и утерся платком. Ветер колол лицо и резал глаза.

Сани лихо влетели в Чернавку. Боль в груди отпустила, и он облегченно вздохнул. Деревенские собаки, весело лая, преследовали возок, а отстав, тут же поднимали лапу и желтили снежный сугроб. Встречные мужики отпрыгивали с дороги и жались к заборам, недовольно глядя на ухаря-ямщика.

– Останови-ка здесь, братец, – приказал Рубанов у кирпичного красного дома с вывеской «Трактир» над входом. – Пошли передохнем и перекусим, – предложил враз заулыбавшемуся ямщику.

Несколько саней и крытых повозок стояли рядом с трактиром.

– Тут, барин, здорово дерут! – осклабился ямщик, помогая Рубанову выбраться из возка.

– Это сколько же?

– По два алтына с рыла!

Простое, наивное лицо ямщика и его оценка дороговизны до того рассмешили Акима, что в трактир он вошел просто лопаясь от смеха. Сидящие за столами посетители подняли головы от своих супов и шкаликов, уставившись на вошедших.

«Все ж таки полезно временами менять высшее общество или военных на простой народ», – с удовольствием оглядел собравшихся, усаживаясь за стол. Посетители, удовлетворив интерес, опустили головы, принявшись за еду. «Ба! Да сюда и господа захаживают», – заметил он лысого чиновника и еще несколько важно жующих физиономий. Сделал заказ разбитному малому в белой рубахе и, когда он собрался уходить, бросил вслед: – Эй, человек, не забудь шампанского…»

Малый, казалось, остолбенел.

– Шампанского? – удивился он.

– А что, в этом курятнике шампанское не пьют? – опять рассмеялся Аким.

Заказ принес сам хозяин.

– Бутылка весьма дорогая, сударь! – заявил он, почтительно разглядывая столь щедрого посетителя.

Легкий румянец заиграл на щеках гусара: «Дожился! – весело подумал он. – Уже выпить шампанского – подвиг!»

– Почтеннейший! – язвительно обратился к хозяину. – Я же сказал: две бутылки…

От такого необычного требования владелец трактира просто одурел от счастья. С любовью глянув на необычного клиента, он помчался выполнять заказ, шевеля толстыми губами и что-то в уме подсчитывая.

Ямщик, напротив, остался недоволен. Он рассчитывал на более крепкий напиток, а его угостили этой барской кислятиной. «Лучше бы водовки плеснул на полгривняги!» – размышлял он, шумно хлебая жирные щи.

Выезжая из села, обогнали кибитку, запряженную тройкой лихих коней.

– Отдохнули, родимые! Ну-ка наддай!.. – гикал ямщик на своих, ухарски сбив шапку набок. – Ишь застоялись, – понукал коренника.

«Ладный парнишка, – любовался им Рубанов, – знатный гусар бы получился! – вздохнул он, вдруг почувствовав себя молодым и сильным. – Родная сторона помогает… А сколько здесь неба, света и воздуха. – Замирало сердце то ли от быстрой езды, то ли от близости встречи с родными. – Господи! Неужели скоро увижу сына и жену?!»

– Давай, братец, погоняй! – хрипло торопил он парня, расстегнув шинель. От близости дома стало жарко.

Наконец, свернули с тракта.

«Рубановка! Какие избы низенькие… – пронеслось в голове. – Неужто доехал?!» – увидел он кривые ветви акаций, окружавшие барский дом.

Гикая, ямщик влетел под арку с валявшейся рядом створой ворот. Над головой промелькнули единица и семерка, почему-то радостно екнуло сердце… и вот он – дом, такой нахохленный и серый, но такой родной и долгожданный. Аким быстро потерся влажной щекой о колючее сукно шинели: «Ну что это ты, гусар?!»

На крыльце долго никто не появлялся. «Видимо, валдайский колокольчик не звонкий!» – Вылез он из саней и полной грудью вздохнул воздух. Воздух родины и детства!.. Из двери выглянула растрепанная девка и, охнув, тут же скрылась. Заметивший ее ямщик мгновенно подтянул красным кушаком синий кафтан и выкатил грудь.

«Надо было гусарскую форму надеть! – критически осмотрел себя Аким. – А то вырядился, словно чиновник какой».

Дверь с шумом распахнулась и, отведя ладонью прядь седых волос и раскрыв руки для объятия, на непослушных, негнущихся ногах вышла и припала к нему старая нянька.