Я медленно сажусь, схватив простынь, на которой лежала, прикрываюсь, затем понимаю, что мы внизу, в гостиной. Оглядевшись, вижу картину на стене, целую, словно я ее не порвала, запустив в сэра маньяка, и столик абсолютно цел, и даже морда оленя так же висит на стене… Мне все привиделось?

– Вы обещали мне ужин, Ким, – опровергнул мое предположение о собственном безумии Сонхейд.

Значит было. Все было. Под внимательным взглядом медленно, но основательно краснею и вежливо отвечаю:

– Добрый вечер, сэр Сонхейд, я помню.

На его губах появляется странная улыбка, довольная такая. А я вспоминаю все те крики, благодаря которым проспорила ужин. Потом вспоминаю и еще кое-что:

– А, Тэд…

– Не люблю врать, – Сонхейд встал с дивана, протянул мне руку, – спросишь у Ариды утром.

На лэрде безупречная белоснежная рубашка, темно-серые брюки, идеальные туфли, на мне – простынь. Подняться я поднялась, но обмотавшись поплотнее, все же спросила:

– А где моя одежда?

Улыбка становится чуть шире и следует ответ в лучших аристократических традициях:

– Вы прекрасно выглядите, леди.

– Голая, растрепанная и босая? – возмущенно спросила я.

– Да, – совершенно спокойно подтвердил Сонхейд. – Не хватает еще одного параметра, и вы будете просто восхитительны.

– Это какого? – не скрывая подозрительности, спросила я.

– Голая, растрепанная, босая, – перечислил он уже мною сказанное, улыбнулся шире, чтобы добавить, – и беременная.

Он сумасшедший! И маньяк! И ненормальный! А с другой стороны чего я ожидала? Сбил он меня несчастную и перепуганную, в его замок я ввалилась уставшая, опять же несчастная, и вконец деморализованная. Такие ему и нравятся! Чтоб голая, босая, покорная и нечесаная, а он на фоне забитой овечки – гордый, красивый и всесильный. Доминант он!

– Идемте, Ким, – безукоризненно вежливо произнес Сонхейд.

– Ммм, – думаю, что бы соврать, – мне как бы… ммм…

– Дамская комната? – предположил лэрд.

– Именно, – ухватилась за идею я.

– Простите, я скоро.

И не дожидаясь ответа, подхватив простынь, я поторопилась к лестнице.

Позади раздалось два хлопка. Думала – ироничные овации, но нет – повинуясь звуковому сигналу, на лестнице и втором этаже загорелся свет.

– Жду вас, – напомнил Сонхейд.

– Мм… угу, – я поднялась по лестнице на несколько ступенек и остановилась.

Во всем теле было странное ощущение, как будто я волейболом занималась или еще каким спортом, а в определенном месте слегка все ныло… и ныло оно как-то приятно.

– Что-то не так? – вопросили сзади, и это сзади оказалось совсем близко.

Я замерла, руки Сонхейда скользнули по талии вниз, осторожно погладили животик, спустились ниже, пробираясь под простынь, пальцы правой руки притронулись там… совсем там, и у моего уха хрипло спросили:

– Больно?

– Нннет, – внутренняя сторона бедер начинает медленно наливаться теплом.

Пальцы медленно покидают мою территорию, и я слышу еще более хриплое:

– Жду. Поторопись.

Оглянувшись, вижу спину спускающегося с лестницы сэра Сонхейда, и не могу понять как он так быстро, будучи сидящим на диване, оказался рядом со мной. Решила об этом не думать.

Странностей с ним и так много.

Поднявшись на второй этаж, причем идти оказалось на удивление сложновато, вспомнила, что комнату, в которой меня поселила Арида, этот самый лэрд попросту разгромил… Вспомнила все остальное, стало совсем жутко. Дошла до комнаты, открыла дверь… невредимую, вошла в безукоризненно целую комнату, посмотрела на дубовую кровать… Кровать была новая, еще более прочная, подойдя ближе, увидела, что под нею имелись решетки – теперь туда не залезешь точно. После осмотра кровати замечаю на стуле у окна платье, под стулом матерчатые туфельки – и когда бы я так одежде радовалась.

В ванной быстро расчесала волосы, умылась, привела себя в порядок, и, вернувшись, надела платье, затем туфельки. О том чтобы не спускаться не было и речи – я отчетливо помнила выломанные двери, да и отодранную от пола кровать.

– Сними платье, Ким.

От неожиданности я едва не подпрыгнула, и, обернувшись испуганно посмотрела на стоящего в дверях Сонхейда.

– Простите, что? – переспросила, банально ушам не поверив.

Янтарные глаза начинают едва заметно светиться, и чуть слышный рык наполняет комнату.