– А если бы жена Симона не поддалась на подкуп? Или если бы Эрон захотел остаться в комнате во все время переезда?

– Ну, тогда пришлось бы придумать что-нибудь другое. Не забудьте, что во всех обстоятельствах жизни всегда бывает момент, случай (так называемая спасительная соломинка), который является к вам на помощь; иногда это длится лишь несколько секунд, столько времени, сколько надо, чтобы ухватиться за эту соломинку. Поэтому единственная моя заслуга во всех наших успешных делах – просто умение быстро ухватиться за эту спасительную соломинку, пока мне сопутствует удача. Если бы что-либо помешало в исполнении моего плана, то, наверное, на помощь мне явился бы добрый случай. Как видите, все было очень просто.

Действительно, все было «просто»! И мужество, и отвага, и необыкновенный героизм, и находчивость, и хотя Фоукс и Дьюгерст привыкли к подвигам Блейкни, но даже и они не находили слов для выражения своего восхищения.

– А когда поднялась суматоха на улицах из-за пропажи дофина? – спросил Тони, немного помолчав.

– Когда мы выходили из Парижа, ничего еще не было слышно, – задумчиво ответил Блейкни. – Мне это было даже непонятно. А теперь довольно болтать, – весело прибавил он. – Садитесь на коня, а ты, Гастингс, помни, что в твоих руках будет судьба Франции, хотя и заснувшая.

– А вы? – в один голос воскликнули все трое.

– Я не поеду с вами. Доверяю ребенка вам. Поезжайте прямо в Мант; вы будете там часов около десяти; отправляйтесь на улицу Ла-Тур и позвоните в дом номер десять; дверь вам откроет старый человек; скажете ему одно слово: «Enfant» [6] , на которое он должен ответить: «De roi» [7] . Передайте ему ребенка, и да благословит вас Бог за оказанную сегодня ночью помощь!

– А вы, Блейкни? – повторил Тони, и в его голосе зазвучала искренняя тревога.

– Я отправляюсь прямо в Париж, – спокойно ответил он.

– Для чего? Перси, ради Бога, понимаете ли вы, что собираетесь сделать?

– Прекрасно понимаю.

– Да ведь там все вверх ногами перевернут, чтобы разыскать вас; там уверены, что это – дело ваших рук.

– Я это знаю.

– Блейкни!

– Ты лишь теряешь время, Тони. Ведь Арман в Париже; я сам видел его в коридоре в Тампле в обществе Шовелена.

– Боже! – воскликнул Гастингс.

Все молчали, понимая, что Перси не оставит друга, брата Маргариты, в руках врагов.

– Один из нас останется с тобой? – немного погодя спросил Эндрю.

– Да! Я хочу, чтобы Тони и Гастингс, передав ребенка, как можно скорее добрались до Кале и поддерживали там связь с «Мечтой». Шкипер предупрежден. Скажите ему, чтобы он не уходил из Кале. Я надеюсь, он скоро мне понадобится. А теперь на коней! – весело прибавил Блейкни. – Гастингс, когда ты будешь готов, я передам тебе ребенка. Он будет в полной безопасности у тебя на седле, если ты его привяжешь к себе ремнем.

Больше ничего не было сказано. Гастингс и Тони вывели лошадей из рощи на дорогу, вскочили в седла, а маленького мальчика, ради спасения которого они потратили столько времени и выказали столько бескорыстной преданности и героизма, устроили на седле лорда Гастингса.

– Придерживай его рукой, – посоветовал Блейкни, – хотя лошадь твоя кажется очень смирной. Ну, скорее в Мант, и да хранит вас Господь!

Обменявшись последними приветствиями и еще раз пожав руку своему вождю, молодые люди скрылись в темноте.

Помолчав несколько минут, Фоукс отрывисто спросил:

– Что мне теперь делать, Блейкни?

– Прежде всего, дорогой, запряги одну из оставшихся трех лошадей в угольную повозку, а затем тебе, пожалуй, придется возвращаться по той же дороге. Потом продолжай выгружать уголь; таким образом, ты не будешь привлекать к себе внимания. По вечерам поджидай меня с повозкой там же, где мы сегодня встретились. Если через три дня ты ничего обо мне не услышишь, возвращайся в Англию и скажи Маргарите, что я отдал свою жизнь, спасая ее брата.

– Блейкни!

– Тебя удивляет, что я говорю не так, как обыкновенно? – спросил Перси, дружески положив руку ему на плечо. – Я совсем развалился, Фоукс. Во мне словно что-то надломилось, когда я нес на руках этого несчастного ребенка. Мне было невыразимо жаль его, но в то же время меня не покидала мысль: не спас ли я его от одной беды, чтобы он попал в другую? На его бледном личике было такое выражение, словно судьба предопределила ему никогда не быть счастливым. И я подумал: как ничтожны все наши усилия, когда Господь не хочет нам помогать!