Он небрежно кивнул, собрал свои ручки и бумаги и повернулся к девушке спиной. Ее протянутая рука сжалась в кулак и опустилась.

Дядя повез ее домой. Пока ехали по городу к дому, в котором Кэролин жила со своей бабушкой, ей никак не удавалось забыть выражение лица заведующего. Она старалась убедить себя, что лишь вообразила его злобную враждебность.

Кэролин произнесла, в надежде, что дядя опровергнет сказанное и разубедит ее:

— Мистер Хиндон, кажется, не очень доволен моим назначением.

Дядя засмеялся, но его ответ не развеял опасения племянницы:

— Пусть это тебя не тревожит. С этого молодого человека нужно сбить спесь. Ему следует понять, что он не может все делать по-своему, только по-своему, и никак иначе. Вечно надоедает комитету. Не успел прийти, так все что-то меняет. Единственное, чего он хочет, — это вносить изменения.

— Значит, он здесь совсем недавно?

— Нет. Самое большее около года. Ему еще предстоит узнать, кто здесь начальник. Он думает, что он, но я-то знаю — я. Большая разница. Я — председатель библиотечного комитета. Это что-то значит. Собственно, меня это не беспокоит. Он новичок. Новая метла. Он и его новые идеи, — повторил дядя, — которые долго не продержатся, это вполне утешает. Ему скоро настолько надоест получать отказы в своих вздорных начинаниях, что он в конце концов сложит оружие. Видишь ли, не пройдет и нескольких месяцев, как он станет таким же членом истеблишмента, что и я.

Чем больше она слушала разглагольствования дяди, тем сильнее становился страх относительно ее ближайшего будущего. Теперь ей казалось, она понимает причину такого отношения к ней заведующего библиотекой. Если он и ее дядя такие враги, то он, конечно, не будет приветствовать появление в своем штате родственника своего врага. Но Кэролин была уверена, что как только он увидит ее готовность к работе — настоящей работе — на новом месте, отношение резко изменится.

— Почему он так не хотел, чтобы я получила эту работу? — спросила она. — Из-за того, что я твоя племянница?

— Конечно, во многом из-за этого. Но были и другие причины. Ему не нравился тот факт, что у тебя университетский диплом. «Нелепо, чтобы выпускник университета ходил в помощниках, — говорил он. — Мне бы лучше кого-нибудь помоложе, сразу после школы, только что после выпускных экзаменов. Такие учились бы более охотно».

Дядя рассмеялся и остановил машину напротив ее дома.

— И далее в том же духе. Я разбил все его аргументы в пух и прах. Другие были на моей стороне. — Он похлопал ее по руке. — Не беспокойся, моя дорогая. Если он попытается сделать что-нибудь не то, сразу же скажи мне. Я немедленно поставлю мистера Хиндона на место. Я и так за ним наблюдаю, и ему это не очень нравится. Честное слово, не нравится ему это. Но, знаешь, он вынужден быть вежливым, ибо председатель-то я.

Кэролин положила руку на дверную ручку.

— Спасибо, что подвез, дядя. Спасибо за все. В любом случае бабушке будет приятно.

— Конечно, дорогая. Но она не будет удивлена. Я уже говорил ей, что ты будешь у нас работать. Сказал, что я не дам этому комитету разойтись до тех пор, пока не выберут нужного человека, то есть тебя.

Она поцеловала его в щеку и ласково посмотрела на него.

У него была полная фигура, а округлое лицо прямо-таки херувимоподобным, с аурой абсолютной искренности, что, впрочем, было совершеннейшей неправдой. Под этой улыбкой крылась натура мрачного эгоиста, непреклонно стремящегося к своим целям и при этом уступчивого не в большей степени, чем кусок камня.

Однако временами, впрочем довольно редко, мягкость и нежность, подобно улыбке ребенка, проступали сквозь все это, и под влиянием подобной нежности он сейчас наклонился и поцеловал свою племянницу.

— Ты так добр ко мне, дядя.

Он протянул руку, лаская одну из ее бледно-золотистых кос до пояса, свисавших вдоль отворотов ее пальто.

— Ты ведь знаешь почему, дорогая. Ты плоть от плоти, кровь от крови моей. Ты дочь моей сестры, и я лишь делаю для тебя то, что делала бы она, будь она жива. Тебе, может быть, не так бы везло, если бы у меня были свои дети. Но…

— Но у вас есть Донна и Шейн.

— Да, знаю. Но это дети Мейси, не мои. А ты плоть от плоти, кровь от крови моей, — повторил он.

«Ах, — с сожалением подумала она, — в дядюшкином лексиконе эта фраза, пожалуй, утомляет и раздражает меня более чем все остальные».

Она знала, что его жизнь омрачена одним, с чем он никак не мог смириться, что никак от него не зависело и делало его безутешным, — он не произвел на свет наследника, собственных детей у него не было.

Ее тетя, первая жена дяди Остина, Мери, умерла бездетной, упрекая себя за собственное бесплодие. Вторая же, Мейси, уже имела двоих детей от первого брака. Но и она не родила ему столь страстно желаемого им ребенка, который был бы плоть от плоти, кровь от крови его.

Теперь он решил, что виноваты в этом не Мери, не Мейси, а он сам. И это страшно мучило и изводило его, как случалось всегда, когда он не мог идти тем путем, которым хотел идти.

А Кэролин, дочь его умершей сестры, заняла в его сердце место дочери, которой у него никогда не было.