Ба, да девушка-то с юмором! Аж теплее на душе стало.

Патриот неожиданно послушался, взял кофе и подсел за наш столик. Глаза истинного русича сверкали, он косился на Энджи и восхищенно вздыхал. Девушка пыталась поднять рюкзак, это ей удавалось с трудом. Хоть она и не подавала виду, даже с облегчалками плод страсти Никиты был для нее тяжеловат. Встать с ним получалось с трудом, не то, что идти.

– Пригоршня, убирай тушенку, – посоветовал я.

– А что жрать будем? Порося радиоактивного?

– Тебя! Энджи, если упадет, с таким грузом не поднимется, придется ей ползти, что той черепахе.

– Поднимусь, не беспокойся! – возмутилась Энджи.

Кажется, с субординацией в команде туго: мое интеллектуальное превосходство признавали только Пригоршня и Шнобель. Девочка считает главной себя, Вик, естественно – себя (как же, как же! И старше, и в прокуратуре работал), а для Патриота нет бога, кроме Отечества. Пришлось толкнуть речь.

– Минуточку внимания. Всем вам известно, что в команде должен быть главный. И все вы понимаете, что командир – один. И всем вам хочется занять это место. Сейчас мы с Никитой объясним, почему слушаться надо нас. Что касается стратегии, аномалий и мутантов – меня. Если речь идет о тактике, стрельбе и людях – Пригоршню. А мы уж между собой договоримся, и противоречивых приказов отдавать не будем.

– Начальник выискался! – фыркнула Энджи.

– В живых остаться хотите? Слушайте бывалых. – На этом месте Патриот и Шнобель поддакнули. Они-то Зону нюхали, понимают, что новичков следует сразу призвать к порядку. – Значит, самые главные – мы с Пригоршней. Если нас убьют – Патриот. Если вдруг и его кончат – слушайтесь Шнобеля, он вас выведет.

Шнобель хотел было возмутиться, но вспомнил о причине недоверия и заткнулся.

– Итак, – продолжил я вещать на радость всем посетителям «гусятни», – мы – везунчики. Зона нас любит. Это – не метафора, мы-то знаем: у Зоны есть душа. И даже с ней, представьте себе, знакомы. Кроме того, я чую аномалии, скопления мутантов и начало выброса, а Никита, как вы вчера могли убедиться, любую опасность. Мы знаем артефакты. Мы изучили повадки мутантов. Наконец, мы метко стреляем, быстро бегаем и неплохо соображаем. По крайней мере, Пригоршня метко стреляет, а я умею думать… С этим понятно?

Энджи открыла рот, чтобы возразить, но неожиданно вступил Вик. Его мягкий баритон прозвучал уверенно:

– Согласен. Вы бывалые. Вам нас и вести.

– Да, – солидно кивнул я. – И вы будете нас слушаться.

– В туалет – по команде, – влез Пригоршня, пялясь на Энджи влюбленными глазами.

Ох, дала Зона напарничка!

– Именно, – сделав вид, что так и надо, подхватил я. – Дышать – по команде. Скажу замереть – замерли. Без разрешения – ни звука, ни шага. Вы решения не принимаете. Если у костра на привале я вас выслушаю, то в бою держите свое мнение при себе. Осознали?

Они кивнули. Все. Даже Энджи.

– Ну, тогда пошли.

Мы шумно поднялись и принялись надевать рюкзаки. На душе было волнительно, как давным-давно, когда Зона была загадкой, полной неизведанного.

– Пошли – так пошли, – проговорила Энджи и зашагала к выходу.

Места вокруг Любеча – хоженые-перехоженые. Во всех направлениях идут сталкерские тропы – не так, чтобы протоптанные дорожки, а просто давным-давно нанесенные на карту «безопасные» пути. После Изменения, конечно, безопасных и изведанных мест почти не осталось, но кое-что уже разведали, и часах в четырех пути всё излазили.

Если верить половине карты, показанной Энджи, нам следовало топать на запад к загадочной локации «Перевалочная база». База эта располагалась мало того, что далеко, еще и в стороне от привычных маршрутов, зато и от баз группировок, попиливших Зону, как правительство – отчизну, в стороне. Сам я о «Перевалочной» никогда не слышал, но мало ли, о чем я не слышал.

С ПДА Энджи уже была знакома, а Вик довольно быстро освоился, хоть и поглядывал на новую игрушку поминутно. Правильно, в общем, делал: расслабляться не следует, у нас места такие – даже в сортире можно мутанта встретить. Правда, после Изменения ПДА «подглючивали», и я об этом новичков честно предупредил. Сам же я нанес на карту наш предполагаемый маршрут и точки аномалий и мутантов. Мало ли, что. Пригодится.

Патриот молча тащил снарягу и гитару. Я решил, что слухи о его непереносимости сильно преувеличены.

Пригоршню я сперва поставил первым, но он постоянно оборачивался и пялился на Энджи, пришлось перестраиваться: я – первый, за мной – Патриот, следом – Вик, Энджи, Шнобель. И замыкает Никита. Пусть себе глазеет на обтянутый камуфляжными штанами зад девушки – я Пригоршню знаю, он всегда настороже, его ничто не отвлечет.

Идти вглубь несработанной командой – верная смерть, поэтому я разработал план. Простой на самом деле и банальный: учебная тревога. Где-то через час команда подустанет и внимание рассеется, это естественно. Тогда и будем работать.

А пока что все были сосредоточены, как американские шпионы в тылу врага.

Ни шуточек, ни разговоров. Красота, в общем, загляденье, а не отряд. Опыт подсказывает: скоро начнутся перешептывания, потом – болтовня, потом Энджи отвлечется на цветочек у дороги, потом захочется сделать привал, «бывалые» начнут травить байки…

Удивительно: погожее весеннее утро, начало приключения, а настроение у меня ворчливое, как у старой бабки. Не к добру. Хоть назад поворачивай.

Я поднял руку, останавливая движение.