– Я думал, это не ты, а он. – Патриот кивнул на спящих, и глаза его блеснули ненавистью.

– Кто – он?

– Викентий – американский шпион! – шепнул Патриот. – И если он узнает, что я… Мне конец.

Понеслась вода по трубам! Неужели он во все это верит? Или комедию ломает?

– Ты серьезно? – я щелкнул пальцами у него перед носом. – Патриот, ты крест на его спине видел? Сиделец он, а не разведчик.

– Это прикрытие. Не порви Пригоршня на нем рубаху, он сам разделся бы и сделал, чтобы ты крест увидел. – Патриот спрятал «макарова» в кобуру, подошел ко мне и зашептал: – Понаблюдай за ним, он к девчонке примазался, потому что натовцам нужна карта.

– Отнять ее проще простого, – я решил глушить его аргументами. Не помогло: шизофреники безоговорочно верят в свой бред.

– Они все равно не сумеют пробраться, куда нужно: Зона не пустит. Кто бы что ни говорил, но Зона – живая. И еще я не уверен, что он идет именно за артефактом, там что-то большее. Не доверяй им, мой тебе совет.

Предлагаешь тебе доверять? Совершенный английский, айкью зашкаливает – не ты ли шпион под маской шута?

– Я свой, русский, – сказал он с акцентом на последнее слово. – Будь я вражьим шпионом, пристрелил бы тебя сейчас и инсценировал нападение. Позволь, поищу доказательства, – он повернулся к рюкзаку, я прицелился:

– Прекрати. Не стреляю тебя только потому, что не уверен до конца, – взгляд зацепился за выпавший из кармана рюкзака целлофановый пакет, где белела бумага. Неужели это и есть карта? Я указал на пакет: – Подними и дай мне.

Патриот выполнил просьбу, сквозь целлофан я рассмотрел таблетки: антиканцерлин, трамадол. Пару шприцев, какие-то ампулы. Не удержав любопытство, вынул одну: промедол. Это ж, вроде бы, наркотик? В аптечке должно быть обезболивающее, все логично. Трамадол тоже, вроде, болеутоляющее. Но антиканцерлин… Причем в одной из пластинок не хватало таблеток.

– Патриот, ты случайно не помнишь, рак по латыни не канцер случайно?

Патриот вытаращился и пожал плечами:

– Вроде да. А что?

Кинул ему пакет:

– Прочитай название таблеток. У нее рак легких. Слышал, как она кашляет? Панацею ищет. А ты – «шпион, шпион».

На душе стало гадко, я провел руками по лицу. Нахлынули мысли о несправедливости жизни, о бессилии перед смертью. Восставший разум, подогреваемый эмоциями, уверял, что жизнь Энджи в большей степени зависит от меня. Подумать только, эта искрометная женщина-огонь умирает.

– Это фейк! – пролопотал Патриот. – Она… Но Вик, точно, шпион! Уж я-то знаю, клянусь!

ПДА показывал, что было начало шестого. Пора будить отряд и продолжать путь.

– Уложи все в рюкзак, как было, я разбужу остальных.

Происходящее напомнило мне игру «мафия». Крысой может оказаться как Вик, так и Патриот, в Шнобеле я тоже не уверен. Даже Энджи начал подозревать благодаря этому красавцу.

Труднее всего было разбудить храпящего Пригоршню. И ведра воды нет, чтобы опрокинуть на него. Он вскочил, когда я легонько хлопнул его по ушам, заозирался.

– Ты чего, совсем обалдел? Я ж и ударить могу.

– Предлагаешь вызвать подъемный кран?

– Ладно, проехали, – он вылез и принялся сворачивать свой спальник.

Энджи склонилась над рюкзаком, зашелестела целлофаном, проглотила таблетку и запила водой из фляги.

– Пришло время показывать карту, – пробурчал Шнобель. – Она точно есть?

– В обед, на привале, – ответила Энджи бодро. – Точно, не волнуйся, мы ж не дураки идти неизвестно куда. До Помойки дойдем и…

– А я сейчас хочу, – настаивал Шнобель. – Потому что туда мы доберемся за пару часов, а что потом… Стремно соваться на неизведанную территорию.

– Все хотят, отстань от нее, – посоветовал я. – Правда, отстань. Потерпи немного.

Девушка посмотрела на меня с благодарностью, Патриот зыркнул злобно.

– Не переживайте, будет вам карта, – сказала Энджи, стараясь перекричать грохот.

Викентий сунул в зубы трубку и кивнул на соседнее помещение:

– Пойду, покурю.

Потянуло табаком. Шнобель с Энджи накрывали на стол. Жутко хотелось спать. Выпью кофе, если не взбодрит, съем стимулятор. Энджи, наверное, сейчас совсем плохо, но она держится. Интересно, рюкзак у нее тяжелый?

Не спрашивая разрешения, я поднял его за ручку – килограммов десять, но в ее состоянии и это много. Из расстегнутого кармана выпала початая пластинка с таблетками антиканцерина. Энджи сосредоточенно мазала хлеб маслом. Будь на моем месте Пригоршня, он спросил бы, что это за лекарство, и попытался прочитать название вслух. Удалось бы ему это со второго раза. Я же незаметно сунул пластинку назад и застегнул карман.

Затем проверил оружие, подствольник – без него нам не прорваться. Проглотил таблетку от радиации. Вик уже давно зажег горелку, и котелок с водой для чая уже исходил паром. Шнобель сыпнул себе кофе, как и я. Выглядел он так, словно его всю ночь гоняли мутанты. Или он не спал, тоже шпионил? Ведь и Вик, темная лошадка, мог притворяться. Хотя нет, вряд ли, он бодр и весел.